Украинское солнце

Остаток лета и всю осень Глеб работал с отцом. В напарники себе он взял друга со школьной скамьи, посулив ему хороший заработок. Однако однокашник Глеба и не предполагал, что за этот заработок ему придется хорошенько вкалывать. Рабочие будни на шабашке всегда изнурительны, тягостны и скучны, поэтому каждый по-своему заставлял себя бороться с тоской и усталостью. Подряжаясь в чей-то дом, каждому члену бригады приходилось ломать себя, чтобы суметь ломать бетонные стены или выполнять другие тяжелые работы. В цене были грубая сила и выносливость. От Михаила Евгеньевича, бригадира и самого опытного специалиста, трудно было не получить замечания. Нельзя сказать, что он плохо или неуважительно относился к работникам или ворчал по чем зря. Нет! Просто он всегда требовал идеальных результатов и для достижения этой цели не жалел ни своих, ни чьих бы то ни было сил. Да, с ним тяжело было ужиться. Да, с ним тяжело было сработаться. На работе дружба и даже семейные узы отходили на второй план. В таких невыносимых условиях: без бытовых удобств, комфорта, горячей еды и теплой постели – для Михаила Евгеньевича не было ни друзей, ни знакомых. Были только солдаты, обязанные нести свою службу. Не секрет, что от Михаила Евгеньевича бежали работники, рассказывая впоследствии байки о его невыносимом характере. Исполнять приказы легко, но ты попробуй взять на себя ответственность командовать! Ты попробуй взять ответственность за людей, за работу и, наконец, за себя. Если ты такой хороший работник, который смог бы сделать все иначе, все намного лучше, так возьми и сделай! Создай все необходимые условия для работы, быта, да и, наконец, найди объект, на котором ты будешь работать и дашь работу остальным. Но были и те, кто оставался с Михаилом Евгеньевичем до последнего, и всегда после завершения проделанных работ был признателен ему, оставаясь довольным не только результатом, но и самим собой, ведь это было некое испытание, испытание на прочность характера и силы воли, которое ему удалось пройти. От дефицита кадров Михаил Евгеньевич не страдал. Работы на Украине было очень мало, можно сказать, ее вообще не было, поэтому многие земляки Михаила Евгеньевича просились в его бригаду, тем более зарплата там была неплохая.

Несмотря на жесткость характера, Михаилу Евгеньевичу всегда удавалось сплачивать команду рабочих под своим началом. Требовательный, даже к своему сыну, он сознательно сохранял с ним отношения начальника и подчиненного, не понаслышке зная, что на работе не должно быть ни братьев, ни сестер, ни дочерей, ни сыновей. Есть только работник, который должен выполнять поставленные перед ним задачи. Глеб впитывал с потом все азы и отцовские навыки работы. Его участь была нелегка. Как и все, он изо дня в день выполнял тяжелую работу, но несмотря на это, не считал дни до завершения командировки, а тихо терпел все испытания, зная, что даны они были ему не зря. Долго потом Глеб хранил черно-белую фотографию, где он запечатлен с напарником Русланом, тем самым однокашником: одетые, как оборванцы, они улыбаясь стояли на фоне гаража. Что-то было в тех улыбках… Захочет ли Глеб без жалости посмотреть на себя, вспоминая, какие испытания он прошел? И что вообще он думал об отце, его начальнике, наводившем тогда объектив фотоаппарата?

– Глеб, а ты что пишешь? – полюбопытствовал Влад. – Письмо маме?

– Не подсматривай! Нельзя читать чужие письма! Может, я там пишу то, о чем не хочу, чтобы ты знал? – осознав свою необоснованную грубость, вдруг немного смягчился Глеб. – Влад, пойми, не надо читать чужие письма, потому что в них есть что-то личное, например, то, что есть только между мной и мамой, наши с ней секреты. – Он часто писал матери, изливал душу ей. Однако в этот раз содержание письма было особенно проникновенным, и поводом для этого послужили участившиеся разборки с отцом. Уже не только для ближайшего окружения, но и для людей, знающих семью Вернадских отдаленно, становилось все очевиднее, что не все было гладко в отношениях Глеба с отцом. Потому и приехал он накануне вечером из командировки один: поругались в пух и прах. Отец часто обижал старшего сына, доводя того до нервных срывов. Так произошло и в этот раз. Не в силах более находиться рядом после очередного скандала, Глеб сбежал с работы и вернулся домой. А на следующее утро он вел себя так, будто ничего и не произошло, держался. Однако как-то утром Влад случайно увидел, как Глеб, стирая одежду в ванной, горько плакал. Об этой обиде он и писал сейчас матери.

– Пойдешь со мной бутылки сдавать? – спросил Глеб лукаво.

– Пойду!

В гараже, нагрузив две полные сумки пустой тары из-под пива и водки, братья отправились в ларек. На полученную выручку по инициативе Глеба накупили себе шоколадных батончиков: не могли себе отказать в удовольствии, тем более такое бывало редко.

– Мы батончиков за один раз столько съедим, что долго потом их не будем хотеть! – заключил Глеб.

26