Украл — поделись

Литиков всхлипнул, открыл глаза и вновь налил водки. Несколько булей. И всё повторилось. Зрительная достоверность росла, сердечная горечь – тоже.

Однако неожиданно пришла Татьяна. Её не было весь день, она ушла ещё утром, вместе с тёткой. И вот вернулась.

И почти с порога (она, не разувшись, заглянула в комнату) брякнула:

– За старое взялся! Да-а-а, намаюсь я с тобой, видать!

Брякнула, чтобы унизить уходящую из него жизнь, полную трагической страсти.

Вскоре она появилась в комнате с пустым стаканом.

– Налей-ка мне, алкаш, – сказала.

– Ты хочешь выпить со мной, дорогая? – обрадовался Литиков.

– Не с тобой. Одна.

– Ты пьёшь в одиночку?

– Ты же пьёшь. А почему бы и мне…

– Ну, я!.. – воскликнул Литиков. – Но ты-то…

– Давай! Лей! – приказала.

– А сколько, налить-то сколько? – засуетился Литиков.

– Всё выливай.

Стакан наполнился почти до краёв. Татьяна выпила и, не закусив, отошла к шифоньеру. Стала переодеваться. Она даже не стесняется его. Он – нуль, пустое место.

– Я – нуль, пустое место, – с горечью констатировал Литиков.

– Ты – пи-пополам, – бросила Татьяна небрежно.

– Я ещё вырасту! – пообещал он. – В твоих глазах вырасту.

– Да-да, конечно.

Литиков вынул из-под стола вторую бутылку и вскрыл её.

– А это ещё откуда? – возмутилась Татьяна.

– А это оттуда же.

Литиков налил себе полстакана и выпил. Чтобы горестное развитие событий не затормозилось.

– Послушай, Пи-Пополамка, ты, видать, решил тут ужраться совсем? – спросила Татьяна.

– У опера с Петровки, у опера с Петровки раненое сердце плачет и болит. И мне, может быть, придётся утопиться, если не добьюсь твоей любви, – на мотив невыразимой грусти пропел Литиков.

– В водяре? – уточнила Татьяна.

– В ней родной.

– И любимой, – добавила Татьяна.

Литиков только вздохнул. Теперь ему было не очень плохо, и желание смерти отдалилось. Он несколько рассеянно следил за перемещениями Татьяны и совсем иные, жизнеутверждающие, желания росли в нём.

– Как любовник я очень хорош, – сообщил он. – Очень, поверь.

– Да ну? – усмехнулась Татьяна.

– Уверяю тебя!

– Перестань, умоляю.

Татьяна уселась на кровать и закинула ногу на ногу. Литиков, едва не взвыв, прикрыл глаза. И услышал музыку, исполняемую по радио. Вскоре музыка эта обволокла его и вытащила из-за стола.

– Не приближайся, – проронила Татьяна. – Предупреждаю тебя!

– А я и не собираюсь, – ответил Литиков.

А он и не собирался к ней приближаться. Он начал танцевать, стремясь наиболее органично соединиться с непредсказуемо двигавшейся музыкой. Сейчас Татьяна сама захочет приблизиться к нему. Почему? Как он этого добьётся? А он не просто танцует, заваливаясь порою то влево, то вправо и выпадая из ритма, – он исполняет стриптиз-танец.

Татьяна пока об этом не знает. Но скоро она догадается. Вот сейчас, пожалуй. И, не прекращая танцевать, Литиков стащил с себя джемпер. Или сейчас. Теперь уж точно. И Литиков, одну за другой, расстегнул пуговицы рубашки.

– Что ты хочешь этим сказать? – вытаращилась на него Татьяна.

Литиков не ответил. Он продолжал свой танец, всё более и более проникаясь духом звучащей музыки. Эта музыка – специальная, думал он. И не вполне приличная. Похоже, она заставит его оголиться полностью. Литиков снял рубашку и уронил её на пол. Подстраиваясь под мотив музыки, он пропел:

– Может, судьба тебе поможет, и ты не будешь больше отшельницей любви.

Татьяна молчала. Литиков, продолжая танцевать (а ведь он когда-то недурно дёргался на дискотеках), расстегнул пуговицу на брюках.

Спустя минуту он упал. Выбирался из брюк и упал. Но скоро поднялся и продолжил стрип-танец. В одних трусах. Нагнувшись за рубахой, он едва-едва не упал во второй раз, однако чудом устоял-таки на ногах и, повязав рубаху вокруг талии, взялся освободить себя от бремени трусов.

– Что ты хочешь этим сказать? – опять спросила Татьяна. Слегка севшим от волнения голосом.

Литиков вновь не ответил. Просто чтобы не выпасть из ритма музыки. Но выпал всё-таки. На пол. Однако быстро поднялся на ноги и вернулся под эгиду музыки. Зато теперь он был лишь в одной набедренной повязке, которою служила его рубаха. Зад же Литикова оказался и вовсе неприкрытым. Но он об этом и не помнил, кружась по комнате. Музыка длилась, Литиков продолжал танцевать, всё более и более откровенно демонстрируя основные особенности мужского организма.

13

Света шла от Демьянихи, когда увидала торопливо идущего навстречу Бабухина. Она в ужасе прижала руку к груди, где находилась очередная порция денег, и едва не бросилась в сторону. Да ведь снег по пояс – далеко не убежишь.

– Куда они рванули? – вместо приветствия задал вопрос Бабухин.

– Тебя отпустили? – вместо ответа на вопрос промямлила Света.

– Я сам себя отпустил, – раздражённо буркнул Бабухин. – Куда они рванули? Я тебя спрашиваю!

– Откуда же я знаю? В свадебное путешествие, видать.

– Не верю!