Украшение китайской бабушки

Люся, прислушивающаяся к разговору, сделала круглые глаза — дескать, правы мы были, плохо с нашей Ниной Ч.

— Ты одна дома? Муж на работе? — допрашивала Надежда.

— Да… а я тут вот…

— Я к тебе сейчас приду! — заорала Надежда, понукаемая Люсей. — Слушай домофон, а то в вашей квартирке, как в лесу, друг друга не докричишься!

— Надо ехать, — сказала она, — пока этот тип с работы не пришел. Подбросишь меня?

— Я с тобой! — встрепенулась Люся. — Обойдутся без меня полдня!

Нинка долго не открывала, наконец за дверью послышались шаркающие неуверенные шаги.

— Это мы, Нина! — закричала Надежда, не дождавшись, пока спросят. — Мы с Люсей!

Ужасающе долго Нина гремела замками, наконец дверь открылась, и приветливая улыбка застыла на губах Надежды.

Нина и раньше не была красавицей. Однако в последнее время после замужества она не то чтобы сильно похорошела, но стала похожа на нормального человека — чуть похудела, глаза заблестели, она стала чаще улыбаться и одевалась если не со вкусом, то как обычные люди, ничем особенно не выделяясь.

Теперь же перед ними стояла не Нина, а ее бледная тень. Или то, что получится из Нины лет через двадцать, а может, и больше. Волосы висели безжизненными прядями, глаза смотрели тускло, бескровные губы были покрыты серым налетом.

— Нинка, что с тобой случилось? — Люся оттолкнула Надежду и ворвалась в квартиру. — У тебя грипп, что ли?

— Да нет… — Нина поморщилась, как будто прихватила ее застарелая зубная боль. — Так просто, слабость…

— Ты врача вызывала? — теребила Нину Люся. — Да в таком виде только на больничной койке валяться!

Нина запахнула фланелевый застиранный халат, который уж точно был оставлен ей в наследство бабушкой, повернулась и пошла по коридору, шаркая ногами в старых войлочных тапках. Переглянувшись, подруги бросились за ней. Пройдя несколько шагов, Нина вдруг пошатнулась и оперлась о стену.

— Квартира такая большая, — прошептала она, — идти далеко…

Надежда подставила плечо, с другой стороны Нину подхватила Люся, и таким образом они дошли до спальни. Это была не та комната, где в прошлый раз был накрыт стол, эту еще не ремонтировали. Потертые мрачные обои наводили тоску. Мебель была старая, по стенам стояли какие-то темного дерева шкафы и буфеты. В углу — огромная кровать, неубранная, хотя на дворе белый день, третий час уже. Надежда нахмурила брови — она терпеть не могла неубранную постель, созерцание ее сразу навевало мысль о тяжелой болезни. В комнате было душно, пахло лекарством.

— Это что — корвалол? — Надежда звякнула пузырьками на столе. — У тебя сердце болит?

— Да нет… — Нина со стоном опустилась на кровать. — Просто слабость такая…

Постельное белье было несвежее, какого-то серого оттенка. Люся дернула тяжелые плюшевые портьеры, отчего в воздух поднялась туча пыли, но в комнате стало ненамного светлее, потому что окно не мыто было, по представлению Надежды, лет десять. С трудом Люся открыла форточку.

В комнату ворвался холодный и сырой мартовский воздух, Нина зябко повела плечами.

— Что у тебя случилось? — спросила Надежда. — С мужем поссорилась?

— Девочки… — У Нины из глаз вдруг брызнули слезы. — Ой, девочки…

— Ну ладно, ладно. — Надежда погладила ее по плечу. — Ты успокойся, потом нам все расскажешь. Люся, — она выразительно взглянула на подругу, — завари-ка нам, пожалуй, чаю. Нине сейчас очень бы помогла чашка горячего чаю. Горячий чай — это то, что нужно.

— Чай? — удивленно переспросила Люся. — Да я даже не знаю, где у нее чай. Как я найду его в чужой квартире?

— А ты поищи! — Надежда замигала по очереди обоими глазами и выразительно подняла брови, пытаясь передать подруге свои мысли. — Помнишь, о чем мы с тобой говорили?

— Ах, ну да… — Люся вспомнила, ради чего они с Надеждой пришли к Нине, и вышла из комнаты.

Остановившись посреди холла, она огляделась.

Кажется, мастерская покойной Нины Слепневой направо, к ней можно попасть вот по этому темному коридору.

Она пошла в том направлении, свернула направо, налево… Нет, мастерской здесь определенно не было, она забрела не туда. Решила вернуться, но и это не получилось, вместо того чтобы выйти обратно в холл, она забрела в какой-то темный закуток, заваленный холстами на подрамниках.

— Черт, ну и квартира! — пробормотала Люся. — Не квартира, а настоящий лабиринт!

Она вспомнила, как много лет назад точно так же бродила по этой огромной захламленной квартире. Кажется, тогда она тоже забрела в этот тупик.

Люся прикрыла глаза, вызывая в памяти тот далекий день.

Кажется, тогда она пошла направо, потом услышала шаги вредной домработницы, вернулась, открыла дверь…

Она снова проделала все эти маневры, дернула дверную ручку и оказалась на галерее, над мастерской Нины Слепневой.

Облегченно переведя дыхание, Люся спустилась с галереи по скрипучей деревянной лесенке.