Украсть Храпуна (сборник)

Каждому из них Техник дал имя. Того, который подкатился к нему первым, назвал Глазастиком. Второго, плоского, как блин, с огромным глазом посредине, двенадцатью маленькими ртами по краям и с таким же количеством маленьких ножек, Блином. Третий, представлявший собой часть ноги, а вернее, ее стопу, но с головкой и шевелящимся волосяным покровом на подошве, был назван Тихоней за свое бесшумное передвижение. Четвертый – совершенно лысый шар, с девятью маленькими головками, похожими на Техника, торчащими, как шишки, в разные стороны – Братцем. Пятый, формой напоминавший огромное человеческое ухо, но раз в пять больше и с маленькими крылышками-перепонками по бокам – Летуном. Шестой, похожий на спелый кабачок, усеянный маленькими ладошками, то и дело сжимающимися в малюсенькие кулачки – Драчуном. Седьмой, состоящий как бы из одних дырок, постоянно все нюхавший и постоянно чихавший, стал Чихом.

После того как он переселил своих «котят» в рабочий отсек, Станция быстро установила причину их появления на свет божий. Виной тому была едва заметная трещина в первом поясе защиты станции, пришедшаяся как раз над блоком биологических заменителей. В нем хранились части тела и отдельные органы Техника, выращенные из его донорских клеток – на случай экстренной трансплантации. Через эту микроскопическую трещину проникло жесткое излучение; оно и нарушило программу роста органов, и дало им возможность активного развития. Часть органов погибла, а остальные теперь катались и ползали по станции, пугая автоматы и забавляя Техника.

В отчетах, которые он составлял для Центра, Техник ни словом не обмолвился о том, что за гости у него на станции, прекрасно понимая, что после первой же информации об этих аномалиях на станции мигом окажется целый отряд генетиков и врачей. Его самого со станции снимут, «котят» отберут, разрежут, просветят, а потом в спиртовых колбах разошлют по биологическим институтам и лабораториям.

Он решил доработать тихонько до конца вахты, а там, благо пенсия уже выработана, уйти на покой, поселиться в каком-нибудь тихом месте со своими чудиками и жить, ухаживая за ними. Тогда и одиночество будет не страшно. Он очень привязался к ним, их выходки его забавляли и умиляли, от них как бы исходили токи ласки, покоя и умиротворения. К этим любопытным существам, частицам своего тела, а может, и души, он относился, можно сказать, по-отечески.

Но так думал он один.

Центр же, почти с самого начала событий оповещенный системами безопасности о том, что творится на станции, лихорадочно консультировался с разными специалистами. Нечто подобное уже бывало на станциях этого типа в разных концах освоенной Вселенной. Прямое вмешательство в большинстве случаев заканчивалось либо открытием прямых военных действий со стороны станций, либо их самоуничтожением. Но в пределах Солнечной системы нельзя было допустить ни того, ни другого.

Психологи предупредили, что любые действия в этом направлении могут вызвать у дежурного страх за судьбу уродцев и спровоцировать непредсказуемые последствия.

А станция продолжала жить своей жизнью: ритмично работала и вместе с планетой спокойно накручивала время вокруг Солнца.

В Центре наконец решили оставить все как есть до окончания вахты Техника, а уж там, когда он будет вне станции, заняться им самим и его уродцами.

Может быть, так все бы и сложилось, но…

Техник каким-то шестым чувством уловил, что и вокруг, и внутри станции началась какая-то возня.

Он насторожился. Внешне все было по-прежнему. Но на станции появилось несколько новых автоматов. Одного, хотя и был он очень юркий, Техник поймал и вскрыл. Увидев на нем пломбы Управления безопасности, он понял, что его засекли вместе со всей компанией. А раз так, то надо срочно что-то делать, как-то спасаться. В Управлении безопасности заметили исчезновение одного своего автомата, а пока гадали, случайно это или нет, станция свернула все работы и замолчала, заблокировав все взлетно-посадочные платформы.

Техник, временно укрыв своих питомцев в личной комнате отдыха, выловил все автоматы-шпионы и выкинул их в открытый космос.

Это было равносильно объявлению военных действий. В Центре сделалась буря. Ученые кидались на офицеров, офицеры – на ученых, а их всех крыли идиотами психологи.

Заводы на Меркурии остановились, навигационная и исследовательская информация перестала поступать. Станция застыла. Техник послал предупреждение, что в случае попытки захвата или блокировки станции, а равно и тайного проникновения, вся энергия станции будет направлена на ее защиту. В Центре приняли эту информацию в гробовом молчании и до поры оставили станцию в покое.

А Техник лихорадочно искал выход. Выло ясно, что незаметно покинуть станцию ему не дадут. Уходить же открыто было бы сущим безумием: вне станции он станет таким же беззащитным, какими были перед ним те автоматы, которых он вышвырнул в космос. И он, проиграв в уме десятки вариантов, запаниковал.