Украсть у дракона

— Значит, у нее была такая сеть. Возможно, есть еще, — продолжал Рэйнвир, а Селеста безразлично пожала плечами, но умудрилась дать понять, что не исключает такую возможность. — Тогда, что это? — слегка наклонившись, он вытащил тонкую скользящую сесть из кармана кузины.

Селеста вздрогнула и побледнела, хотя, казалось, что сильнее уже невозможно.

— Это она подсунула! — завизжала она, тыча в меня пальцем. — Специально набросилась на меня, чтобы подкинуть свое отвратительное орудие!

— Вот только, — улыбнулся Рэйнвир, — Мне случайно стало известно, что Корнэлия терпеть не может подобных сетей. Так получилось, что она испытала на себе действие одной из них, — Рэй брезгливо тряхнул пальцами, и сеть упала к его ногам невесомым облаком. — К тому же, я достоверно знаю, что у нее нет еще сил на драконий огонь, а ты, дорогая кузина, блестяще им пользуешься. Так кто из вас кого похитил?

Глава 86. Беспристрастный судья

— Это действительно очень важный вопрос, — все так же негромко проговорил Дорнвир.

— Поскольку того, кто решился причинить зло одному из драконов, даже если это полукровка, ждет суровое наказание, — на миг показалось, что в черных глазах мелькнула улыбка, но я моргнула, и видение развеялось. — Это значит, что не должно возникнуть ни малейшего сомнения в определении виновного. Но за завесой тумана никто не смог рассмотреть, что же произошло на самом деле, и сейчас у нас есть только слово Корнэлии против слова Селесты.

— Я... — из угла комнаты раздался слабый писк. Все, в том числе и я, резко повернулись, увидели Джоя и вздрогнули от сухого треска. Видимо, во время потасовки он прятался в углу, а сейчас решился выйти, но вольно или невольно приблизился к Сердцу, и реликвию окутала сеть разрядов, будто раздражение от приближения чужака.

Если бы это было возможно, то Джой побледнел бы еще больше, но все-таки вышел почти на середину комнаты, хоть его заметно и шатало.

— Я могу подтвердить, что Корнэлия вступила со мной в сговор с целью похищения Селесты для чего привлекла и своих бывших сообщников, а потом испепелила их, чтобы скрыть следы. Она хотела обменять ее на себя, чтобы вплотную заняться Рэйнвиром, — и даже удостоил Рэя легким полупоклоном. — Но я люблю Корнэлию и не хотел идти на эту сделку, поэтому она заперла нас всех в моем же доме.

От подобной наглости я даже потеряла дар речи.

— Вот видите, — брат Селесты тоже вышел вперед. — Еще один свидетель виновности полукровки. Она не может стать частью нашей семьи и заслуживает самого сурового наказания за все, что сделала с моей сестрой, — он повернулся к белобрысой лгунье, сразу же спрятавшей довольную ухмылку, и осторожно стер проступившую в царапинах кровь.

Ха, хорошо же я ее отделала, могу годиться собой, вот только долго ли?

— Возможно, слова уважаемого Джоя и служили бы неопровержимым доказательством, если бы в нем текла наша кровь, но простой человек не может обвинять дракона, а посему все его слова не более чем колыхание воздуха, — скупо улыбнулся Дорнвир. — На будущее попрошу вас, милейший, воздержаться от замечаний, или мы вынуждены будем наложить на вас парализующие чары. Ваша дальнейшая судьба тоже под большим вопросом.

Я видела, как глаза дракона сверкнули, словно свет упал на острые клинки, спрятавшиеся темной глубине. Даже у меня мороз побежал по коже, а Джой стал светло-зеленый, как листья молодого салата.

— Но я тоже был у дома Джоя и видел, как Кора вылетела через слуховое окно. Если бы она сама заперла дом, если бы у нее хватило на это сил, то вряд ли старалась бы сбежать, а именно это она и делала, — Рэй шагнул вперед, окончательно закрыв меня от враждебно настроенных родственников, но все-таки обернулся, и уголок губ дрогнул в ободряющей полуулыбке.

После зябкого озноба тепло захлестнуло буквально с головой, я даже не думала, что слово Рэя в мою защиту будет настолько приятно. Жар прилил к глазам, а в носу защипало. Еще не хватало разреветься на глазах у всех, как какая-то глупая девчонка. Я сильно прикусила губу, чтобы сдержать непрошенные слезы и почувствовала во рту солоноватый вкус, но все-таки приподняла уголки губ в благодарной улыбке. Жаль только, что и его слова вряд ли воспримут всерьез, что и подтвердил Дорнвир.

— К моему глубочайшему сожалению, сын, хоть ты и крови драконов, тем более, черных, в твоих словах тоже могут усомниться, поскольку было брошено обвинение, что девушка заморочила тебе голову.

— Полагаю, нам не остается ничего более, кроме как обратиться к самому беспристрастному судье, — Полэния поравнялась с супругом. — И пусть виновный понесет заслуженное наказание.

Всегда находясь в тени мужа, она казалась мне очень доброй, возможно даже мягкой и уступчивой, но сейчас в ее голосе сквозила такая властность, а в осанке, достойной императрицы, такая воля, что ни у кого не хватило храбрости ей возразить... Разве что, у супруга.