Укрепленный вход

Розенкрантц, внимательно посмотрев на старика, подумал: лучшего начала для разговора не придумать.

— Миссис Кауфман, — сказал он, поворачиваясь к Сильвии, — я пришел сюда, чтобы услышать ваши жалобы. Как вы знаете, администрация занимается этим домом в течение неполных трех месяцев. За это время мы кое-что изменили, но считаем, в конечном итоге все перемены должны содействовать устранению проблем как для жильцов, так и для владельцев здания.

— И поэтому выбрасываете нас на улицу? — Голос Мухаммеда Азиза был слаще шербета. — С тех пор как поменялся хозяин, отсюда выселяют только пакистанцев. Скажите, почему это происходит?

Розенкрантц снисходительно улыбнулся.

— Пожалуйста, — сказал он, — назовите ваше имя.

— Мухаммед Азиз.

— Мухаммед, я занимаюсь этим бизнесом уже пятнадцать лет и знаю, что при купле-продаже недвижимости владелец первым делом проверяет документы на аренду квартир. Он хочет быть уверен в том, что люди проживают в них на законном основании.

— Чтобы потом поднять квартплату! — послышался голос Бенбаума.

Эл Розенкрантц взял чашечку кофе и деликатно стал отпивать его маленькими глотками.

— Договор об аренде, — начал он с почтением в голосе, — важнейший юридический документ, в котором оговариваются обязательства обеих сторон. Это соглашение рассчитано надолго. Договор об аренде очень важен для нормального течения городской жизни, и потому в Нью-Йорке даже создан специальный суд, который рассматривает спорные вопросы, возникающие между владельцами жилья и квартиросъемщиками. Закон гарантирует субъектам договора обоюдные права и обязанности.

Он помолчал, отыскав глазами Майрона Гоулда, который уставился на Майка Бенбаума, словно на внезапно выползшего таракана. Гоулд кивнул, признавая неоспоримость логики оратора. Эл продолжал:

— Через шесть месяцев пустующие квартиры будут сданы и нанят новый управляющий. Все будет нормально, и скоро вы станете смеяться над своими подозрениями. Мы преодолели переходный период без каких-либо помех, только дайте нам немного времени.

Андрэ Алмейда, опередив жену, начал первым:

— Мистер Розенкрантц…

— Называйте меня, пожалуйста, Эл.

— Нет, мистер Розенкрантц, я — кубинец. Родился на Кубе и там понял, что не каждый, кто пожимает тебе руку, на самом деле твой друг. Я хочу знать, почему вы позволяете шлюхам снимать квартиры в нашем доме? Я воспитываю своих девочек в истинной вере и не желаю, чтобы они видели подобные картины.

— Хорошо, что вы заговорили об этом. — Эл улыбнулся и взял кусочек торта, испеченного Сильвией Кауфман. Он почувствовал, как кожа у корней волос сильно потеет — это была одна из неконтролируемых им неприятностей. — Услышав о так называемых проститутках, я лично сразу же просмотрел файлы и проверил документы на аренду квартиры 1Ф. Она снята гражданином по имени Сэл Рагоззо. Один из наших проверяющих посетил мистера Рагоззо в его квартире, не нарушая договор, только потому, что у него там кто-то еще живет. Если виновность этих людей будет доказана, тогда мы уладим все без проблем. Основанием послужит нарушение морального кодекса квартиросъемщика.

Быстрым жестом, вздрогнув от отвращения, он вытер лоб белым платком.

— Все же, чтобы показать, насколько благосклонно мы настроены, я предлагаю вам петицию за… допустим, двадцатью подписями, и мы отправим Рагоззо уведомление о выселении, а затем посмотрим, решится ли он подать на нас в суд. Тем временем, мы считаем, вы должны просить вмешательства полиции. С этой швалью церемониться не надо. А пока я могу гарантировать только одно: наша администрация будет строже относиться к новым жильцам. Подобная неприятность больше не повторится, эти проблемы нами получены в наследство, так как квартира 1Ф была сдана мистеру Рагоззо Моррисом Катцем за три недели до того, как он уехал.

Наблюдая за спектаклем, разыгранным Элом Розенкрантцем, Пэт Шиман приходил в изумление. Сильвия считала Пэта голубым, что было верно лишь отчасти. Действительно, Луи Персио, сосед по квартире, был гомосексуалистом с женскими наклонностями. Эта пара встретилась, отбывая срок в тюрьме Даннимора. Так случилось, что Луи поместили в ту же камеру, где сидел Пэт Шиман. Между ним был заключен своего рода контракт: Луи соглашался удовлетворять сексуальные фантазии Пэта Шимана, который в свою очередь гарантировал физическое и сексуальное выживание Луи в тюрьме. После того как они год прожили вместе, не осталось ничего, кроме любви. Оба были более чем удивлены этим фактом, особенно Пэт Шиман, который после освобождения, проведя как-то уик-энд с семнадцатилетней шлюхой, отличавшейся небывалым энтузиазмом, понял, что хочет быть только с Луи Персио.

Они встретились на воле два, три, четыре раза, но это не остудило их чувства. И тогда Пэт Шиман, который всегда был реалистом, просто сел в поезд метро, доставивший его на Холмы Джексона. Он приехал всего с одним чемоданом. Это случилось четыре года назад. Двумя годами позже Луи проснулся однажды утром с ужасно опухшими гландами и лихорадкой, которую нельзя было вылечить ни аспирином, ни пакетами со льдом.