Укриана. Фантом на русском поле

Страдают, если исходить из замысла реформаторов, курсы истории литературы. До предела сокращен объединенный в один семестр с древнерусской литературой курс литературы XVIII века… Вся литература XIX–XX веков, которая по праву считается гордостью России и средоточием духовно-нравственного богатства, сжата с 9 семестров до 5; изучение устного народного творчество устранено вовсе, как устранен и курс лекций по современному литературному процессу в России и за рубежом. Поэтому усвоить художественные произведения, системно изучаемые во всех классах средней школы, будет невозможно. В перспективе отказ от глубокого изучения творчества А. С. Пушкина, Н.В. Гоголя, И. С. Тургенева, Л. Я. Толстого и многих-многих других писателей приведет к весьма драматичным для общества результатам. В результате такого «минимизированного» подхода преподавание литературы лишается главного завоевания отечественной филологии — исторического принципа, а сам курс превращается в конгломерат никак между собой не связанных имен и произведений. Это решительно противоречит школьному курсу преподавания литературы, до сих базирующемуся именно на принципах историзма, и вступает в разительное несоответствие с установками самих «реформаторов», якобы желающих максимально сблизить вуз со школой. Не говорим уже о том, что при таком подходе, по сути, выбрасывается на свалку вся колоссальная по масштабу и охвату учебно-методическая литература, созданная трудом предыдущих поколений ученых факультета. Сокращение и слияние самодостаточных литературных «эпох» XX века (например, «Серебряного века» и 1920-40-х гг.) видится неоправданным. Существенно сокращенным оказывается и курс зарубежной литературы, необходимой и для преподавания в школе, и для формирования устойчивых общечеловеческих духовных координат, широких культурных горизонтов будущего учителя. Получается что, с одной стороны, с высокой трибуны, устами Президента, мы провозглашаем курс на возвращение России статуса «самой читающей страны в мире», а с другой — устами «реформаторов» заявляем о «перегруженности» вузовских программ «ненужными» знаниями, к которым относится знание. того же Достоевского, у которого сейчас фактически «отняты» все его знаменитые романы, кроме школьного «Преступления и наказания». Неужели мы вынуждены возвратиться в 1940- 1950-е годы, когда Достоевский был в числе «запрещенных» авторов для школы?