Укрой меня от замыслов коварных; Делирий; Возвращайтесь живыми!; Шанс на независимость

Здесь спектр аур отличался от аур больных другого «профиля». Лечились в центре люди с поражениями головного мозга, и отстраиваться от «вибрирующих странностями» психосфер было трудно. Тем не менее Роман справился с задачей, снова не обнаружил злобных потоков внимания к центру, переключился на просвечивание больницы Склифосовского.

Через полтора часа он закончил работу со списком, стал под душ, чувствуя опустошение и отвращение ко всему на свете. Неприятно было признавать самому себе, что он оказался несостоятельным, и уже начинало казаться, что он упустил из виду какую–то важную деталь, отнёсся к работе без должного тщания.

Вода смыла «грязную» энергетику.

Он тщательно вытерся махровым полотенцем, взялся за морс.

Звонить Афанасию не хотелось. Но силы нашлись, и он набрал номер полковника.

– А я хотел звонить тебе, – обрадовался Вьюгин. – Нашёл?!

– Нет.

– Никого?!

Роман промолчал.

– Вот чёрт! – огорчился Афанасий. – Не может быть! Сведения проверены, сегодня где–то может рвануть. Посмотри ещё раз, пожалуйста, потщательнее. Дело не в том, что у нас полетят погоны и головы. Если шахидка сделает своё чёрное дело, погибнут сотни людей!

– Я не гарантирую…

– Ну, будь другом! Кроме тебя, никто этого не сделает!

Усилием воли Роман утихомирил поднявшееся в душе раздражение.

– Хорошо, пощупаю.

– Век буду благодарен! – обрадовался Вьюгин. – Может, чего надо? Лично привезу.

– Ничего, жди.

Роман снова уселся в кресло, собираясь повторить сканирование уже проверенных медцентров, и в это время кто–то позвонил в дверь.

Сердце ухнуло вниз, но не от испуга: тот, кто звонил, был хорошо знаком.

Он вскочил, распахнул дверь.

На лестничной площадке стояла Юна в курточке, с большой белой сумкой в руке.

По–видимому, у него изменилось лицо, потому что глаза девушки стали огромными, вопрошающими, неуверенными и тревожными.

– Я вернулась, – проговорила она почти беззвучно. – Не могу без тебя! Если скажешь уезжай – уеду.

Он покачал головой, стремясь сохранить остатки хладнокровия и чувствуя биение её сердца – на расстоянии.

– Ты сумасшедшая! – Голос стал хрупким и ломким.

– Значит, ты меня…

– Проходи. – Он отступил в глубь прихожей.

Она шагнула через порог, оказалась совсем рядом, из руки девушки выпала сумка, и Роман больше не раздумывал.

Они целовались до тех пор, пока у Юны не кончилось дыхание.

Он снял с неё курточку, провёл в комнату, и они снова начали целоваться.

Когда и как раздевались, он не помнил. Очнулся, когда они уже лежали в постели, сжигаемые неведомой доселе силой. И снова начался безумный полёт тел, сопровождаемый ласками, о которых можно было только мечтать.

Мылись под душем вместе, не стесняясь друг друга, сгоняя воду ладонями с разгорячённых тел.

Лишь спустя час Юна заговорила:

– Я думала – прогонишь.

Он мотнул головой:

– Если сама не уйдёшь. Я женат.

– Я знаю. Но если ты не живёшь с ней, значит…

– Она была и есть, но не со мной. И хватит об этом. Есть хочешь?

– Очень!

Сияющие глаза Юны не отпускали его ни на миг, и ощущать себя необходимым и желанным было сладко, хотелось что–то делать и надувать щёки, чтобы казаться значительней.

– Хочешь, пойдём в кафе.

– Если у тебя ничего нет…

– Всё в холодильнике.

– Тогда я найду и приготовлю. – Она умчалась на кухню, накинув на плечи свой умопомрачительный халат.

Роман успел заметить (час назад было не до того), что колено девушки приобрело нормальный здоровый цвет, шрамы стали незаметными, и оно уже не выглядит опухшим. Хотел поинтересоваться, что она чувствует, но зазвонил телефон.

Он бросил взгляд на проявившийся номер, сглотнул: звонил Варсонофий.

– Слушаю.

– Привет, висв. Юна доехала?

– Доехала, – деревянным голосом ответил Роман. – Я могу… позвать…

– Не надо, всё нормально. Не обижай её, она хорошая девочка.

– Я… никогда…

– До связи, звони, коль понадоблюсь. – Гудки отбоя в трубке.

На пороге возникла Юна.

– Кто звонил?

– Твой отец.

– Я так и думала. Что ты ему сказал?

– Что ты сумасшедшая.

Юна прыснула, чмокнула его в щеку и снова убежала на кухню. Забренчали ложки.

Роман расслабился, улыбнулся, возвращаясь к своему прежнему эйфорическому состоянию. Подумал: кто её обидит – дня не проживёт! Подумал ещё: а я без неё точно не проживу.

Телефон зажужжал – пришла SMS.

Он прочитал сообщение от Вьюгина: «Ничего?»

Ах ты, ёлки–палки, склероз! Нехорошо–то как!

Роман заглянул на кухню:

– Ты стряпай, а мне надо сделать обещанное.

– Хорошо, поняла, мешать не буду, – пообещала она.

– Это на час.

Юна перестала возиться с крупами, спросила догадливо:

– Ведание?

– В Москву собралась шахидка, хочет взорвать больницу, надо найти.

Глаза девушки потемнели.

– Не шутишь? Это опасно!

– Ничего опасного, – отмахнулся он. – Я просто загляну в больницы и попытаюсь определить поток внимания к той, где бандиты хотят устроить теракт.

– Хорошо, заглядывай, я буду рядом.

Даниэла спросила бы, зачем мне это нужно, подумал Роман, возвращаясь в комнату.

На душе стало легко. Юна готова была пойти на всё, лишь бы не доставлять ему хлопот.