Укрой меня от замыслов коварных; Делирий; Возвращайтесь живыми!; Шанс на независимость

Роман отключил все свои «рецепторы», оборвал мысленную связь и лёгкой пушинкой вознёсся в космос. Метнувшаяся за ним колючая «клешня» потеряла его в сиянии солнца.

Лица коснулось что–то влажное и мягкое.

Он открыл глаза.

Юна с испугом смотрела на него, держа в руке салфетку.

– Ты был как каменный, не отвечал!

– Всё в порядке. – Роман слабо улыбнулся, отвёл её руку с салфеткой. – Не надо, я умоюсь.

Он с наслаждением смыл пот с лица и шеи, вышел из душевой, вытираясь на ходу.

– Я не нашла у тебя пива, – заявила Юна.

– Не пью.

– Я тоже. А вино или что–нибудь покрепче, коньяк, например?

– Алкоголь не ласкает рот. Хотя есть исключения.

– Какие?

– Ликёры. Позволяю себе изредка вишнёвый или айриш. Но гораздо больше люблю морсы из клюквы и брусники.

– Ты ходячая реклама безалкогольного образа жизни.

– Если тебе не нравится, начну пить.

Юна фыркнула.

– Пьяным я тебя ни разу не видела, интересно будет посмотреть. Идём, кормить буду.

– Подожди. – Он взялся за телефон. – Позвонить надо.

Афанасий отозвался мгновенно:

– Слушаю, Рома!

– Это не больница.

– Не может быть! Я сам лично…

– Не перебивай. Это Московский институт педиатрии и детской хирургии, Талдомская улица, дом два. Врач–психоневролог Лисина, заведующая отделом врождённых и наследственных синдромов. Она закодирована. Уже полгода таскает в институт взрывчатку – по пятьдесят граммов, чтобы не заметили. Сколько собрала – не знаю, много. Когда поступит команда на подрыв – тоже не знаю. Но её стерегут в ментале, следят. Могу попробовать нейтрализовать программу, хотя боюсь, что запаникуют её контролёры.

– Понял, не надо, теперь мы сами.

– Брать надо осторожно…

– Не беспокойся, оперативная группа зубы проела на таких операциях, сделает всё без шума и пыли. Больше ничего?

– Чего ещё?

– Позвоню. – Голос Афанасия пропал.

Роман выключил телефон, повернулся к Юне. Глаза у неё были большими и серьёзными.

– Ты… искал… террористку?

– Она не террористка, хотя её мужа действительно убили в Дагестане в прошлом году. Она – кодирант. Кто–то нашёл её и решил усилить внутренний негатив, заставить служить Поводырям человечества.

– Кому?

– Пусть тебя это не волнует.

– Кто она? Что ещё за кодирант?

Роман отвесил себе мысленную пощёчину. Он разговаривал с Юной как с сотрудником «Триэн», а она была всего лишь дочерью сотрудника и могла не знать, чем занимается отец.

Он подошёл к девушке вплотную.

– Извини. Я иногда занимаюсь очень непростыми делами, не связанными с целительством. Жить со мной трудно и опасно. Если ты не захочешь…

– Нет! Я с тобой! – не дала она ему договорить. – Всегда и везде! Я сильная и ничего не боюсь, вот увидишь! И никогда никому ничего не скажу!

Он молча прижал её к себе, вдруг подумав, что вся жизнь ещё впереди.

4

В Санкт–Петербург на этот раз Фурсенюк поехал официально, для участия в международном симпозиуме «Нанотехнологии – рывок в будущее». Вообще он посещал «вторую столицу» России часто, хотя «нормальным» транспортом не пользовался. Под Питером у него была своя база, замаскированная под старинный особняк князей Юсуповых, находившийся на реставрации.

Реставрировали особняк уже больше двадцати лет, но его мало кто видел вблизи, а тем более внутри. Делегации от мэрии города, комиссии по культурному наследию, пожарному надзору и прочие посещали его не чаще одного раза в три года, однако придраться ни к чему не могли. Все бумаги, подтверждавшие право нынешнего собственника на этот объект, находились в полном порядке, инструкции пожарных соблюдались, а причина того, что реставрация шла медленно, крылась в отсутствии у собственника необходимых средств, а также в тщательности, с которой проходил процесс восстановления древней архитектурной развалины.

Эдмон Арбенович переносился в особняк с помощью технологий, доступных на Земле только воображению фантастов, со многими из которых он был знаком, а некоторых, таких как Серго Лукьянов, даже использовал в программах зомбирования читателей. Выступая по ТВ, он иногда ёрничал на тему придуманных писателями «кабин нуль–Т», «линий мгновенного транспорта – метро» и «струнных звездолётов». При этом АПГ давно применяла «струнные» технологии для перемещения в пространстве и снабжала своих представителей портативными модулями перемещения, называемыми на Земле с лёгкой руки фантастов В–порталами, то есть – вневременными.

Фурсенюк побывал на приёме у питерского градоначальника, где много говорил о «возрождении культурных традиций Севера», потом отобедал в ресторане «Вита–Нова» на Лиговском проспекте и направился в особняк князей Юсуповых, отпустив сопровождавших его московских и питерских чиновников.

Особняк располагался на окраине города, на берегу небольшого озерца, окружённый со всех сторон старым, но ухоженным лесом. Ничего особо примечательного в нём не было, такие здания возводились по всей России в восемнадцатом и девятнадцатом веках и благополучно дожили до нынешних времён.

Он был двухэтажным, имел два крыла, колоннаду у центрального входа, арочную крышу и сильфид на фронтонах.