Укройся в моих объятиях (СИ)

Что она действительно ненавидела, так это так некстати возникшее воспоминание о родителях в тот момент, когда Макгонагалл раскрыла свой «сюрприз». Ей не хотелось думать о маме с папой.

Гермионе вдруг стало жаль Малфоя, вынужденного расплачиваться за выбор Люциуса и Нарциссы. Но это был и его выбор тоже. Она не перестает напоминать себе об этом. Да, быть придурком — полностью выбор Драко Малфоя. Но он также выбрал семью. Гермиона не была уверена, смогла бы перейти на сторону добра, если бы пришлось сражаться против родителей. Чтобы обезопасить их, пришлось стереть память о собственной дочери. Так что ей хорошо известно, какие жертвы приходится приносить во время войны. Люциус из кожи вон лезет, чтобы восстановить былую славу фамилии Малфоев. Вот только Гермиона никак не ожидала, что директор школы решит помочь их семье реабилитироваться.

Впрочем, это не то чтобы важно. Отсутствие ненависти не гарантирует хорошего отношения. Драко Малфой остается тем же редкостным мерзавцем и девушка не планирует больше сочувствовать ему. Раз уж он получил эту должность — придется работать. Гермиона позаботится о том, чтобы в его белобрысой голове не родилась мысль пользоваться расположением директора и всеобщей жалостью (хотя она не уверена, жалеет ли его кто-нибудь еще). Если будет нужно, она лично вправит ему мозги.

Внезапно в голову пришла мысль, что девушка, вероятно, приняла бы предложение, даже сообщи Макгонагалл заранее о том, кто станет её напарником. Вспомнилось вдруг, как они втроем, Люциус, Нарцисса и Драко, сидели в Большом зале после окончания битвы и выглядели настолько потерянными, ни в чем не уверенными людьми. Оглядывались на окружающих, словно ждали, что в любой момент их с грохотом вышвырнут из помещения. Гермиона сама не знала, как относится к их присутствию, да и не то чтобы в той ситуации было время анализировать подобное поведение их некогда врагов. Поэтому девушка предпочла просто оставить «на потом», но в итоге вернулась к воспоминаниям о том моменте лишь сейчас.

Возможно, она действительно согласилась бы, даже зная обо всем заранее. Возможно, её сочувствие к Малфою немного сильнее, чем хотелось бы.

Мысли о слизеринце начали утомлять, и как раз вовремя коридор наконец вывел её к Башне старост.

— Новое начало, — ей позволили самостоятельно выбрать пароль. Произнося эти два слова, Гермиона с упоением представляла, как взбесится из-за них Малфой.

***

Новое, блять, начало.

Малфой даже не знал, какому идиоту могла прийти в голову настолько абсурдная мысль, выбрать подобный пароль для Башни старост. От одной формулировки его тошнило настолько, что после короткой беседы с Макгонагалл Драко отправился в гостиную Слизерина, не удосужившись даже оставить вещи в своей новой комнате. Он боялся, что его вырвет прямо перед ведущим в Башню потайным ходом.

Как любезно сообщила директриса, его «напарница» уже на месте. Будто ему не насрать, где находится Грейнджер. Хотя, наверное, все же не насрать — нужно знать её местонахождение, чтобы избегать. Гриффиндорка — последняя, кого он хочет видеть сегодня.

И хотя их встреча неизбежна, Драко всеми силами старается оттянуть этот момент. И сейчас, стоя около своего нового логова, он, возможно, смог бы обмануть свой мозг, представить, что переступает порог гостиной Слизерина, поскольку вход в Башню старост скрыт таким же потайным ходом в стене, но гадский пароль так и голосит: Это твое новое место. Твое и чертовой гриффиндорки.

В гостиной темно и холодно. Драко, зябко передернув плечами, осматривает помещение настолько, насколько позволяет еще не полностью привыкший к темноте взгляд: слева от потайного хода встроенный в стену камин (Малфой борется с желанием зажечь огонь, но решает, что надолго в гостиной не задержится, потому и смысла в этом мало), напротив которого расположен маленький кофейный столик, небольшой диван и пара кресел по обе стороны от него. В дальнем конце комнаты достаточно длинный рабочий стол, рядом с которым расположился абсолютно пустой книжный шкаф — Драко с раздражением подмечает, что недолго осталось ему пустовать. На противоположной от камина стене, с обеих её сторон, Малфой замечает лестницы. Движется к левой, — дальней, — над которой вырезан герб факультета Слизерин. Льва над правой лестницей парень упорно старается на замечать.

По пути кидает на стол изрядно помятые листы пергамента, которые еще утром отдала ему Макгонагалл. Что-то там про график дежурств, расписание собраний префектов, и бла-бла-бла. Драко надеется, что ненадлежащее состояние таких невъебенно важных бумажек приведет Грейнджер в ярость.

Поднявшись по лестнице, слизеринец оказывается перед дверью, на которой так же, как и над аркой лестницы, вырезана змея. На секунду это вызывает улыбку на бледном лице. Всего на секунду. За мгновение до того, как, повернув голову вправо, заметить еще одну дверь в конце коридорчика. Даже в темноте Малфой замечает вырезанного на ней льва. И на кой черт, спрашивается, необходимы две лестницы, если этот сраный коридор даже не разделен стеной?