Укройся в моих объятиях (СИ)

Тяжелые шаги Малфоя вторят её осторожным. И гриффиндорка подмечает, что присутствие парня все же действует нужным образом — без него ей было бы куда страшнее. Просто знать, что Драко позади, уже облегчает задачу.

Дом родителей находится чуть дальше по улице.

У Гермионы нет ответа на вопрос, почему она сразу не перенесла их поближе к нему. Возможно, хотела дать себе шанс отступить. Но она гордится тем, что не пользуется этим шансом. Напротив, идет вперед, пусть и не слишком решительно.

В окнах не горит свет, но причина может быть в том, что на улице еще недостаточно темно. К тому же родители должны быть на работе.

— Не знаю с чего решила, что они окажутся дома, — вслух заканчивает мысль Гермиона.

Драко ровняется с ней, мельком поглядывая на черный шарф. Его шарф на шее Грейнджер.

Уж не знает, какие самодовольные мысли крутятся в голове слизеринца, но выглядит он крайней довольным. Девушка хмыкает, поправляя теплую вещь, которую без разрешения присвоила. Она спасла Драко жизнь, так что потерю шарфа как-нибудь переживет.

— Собиралась зайти?

— Нет… Не знаю, — Гермиона прячет руки в карманы куртки, когда кожу начинает щипать мороз. — Со мной еще не связывались по поводу результатов второго курса. Целители должны были закончить давать им эликсир.

— Можем притвориться туристами, — Драко пожимает плечами, когда Грейнджер зыркает на него. — Спросим, как добраться до гостиницы или типа того.

— Не хватало, чтобы потом они вспомнили спектакль, который разыграла их дочь с каким-то парнем, — Гермиона закатывает глаза, но все же еле заметно улыбается.

Драко преувеличенно раздраженно фыркает, словно слова гриффиндорки задевают его.

— И вообще…

Девушка замолкает, не закончив предложение. Вместо слов с губ срывается сдавленный вздох, и она сжимает подкладку внутри карманов так сильно, что грозит порвать ткань.

Шум ветра не способен перекрыть громко колотящееся сердце. Они замирают посреди улицы, не дойдя до дома каких-то несколько метров. Гермионе кажется, что кто-то стукнул её чем-то тяжелым по затылку, поскольку это не может быть реальностью. Галлюцинация, сон. Да, быть может, одно из зелий дало побочный эффект…

Супружеская пара переходит дорогу, двигаясь прямо в сторону Гермионы. Точнее, двигаются они к своему дому, но девушке кажется, что они идут навстречу ей. В руках отца два огромных пакета, мама несет какую-то коробку.

Щеку больно покалывает от холода, когда одинокую слезу все же не удается сдержать. Грейнджер прижимается плечом к Малфою, словно может спрятаться под его пальто и не видеть разворачивающейся сцены.

Женщина что-то рассказывает, вызывая слабую улыбку на лице мистера Грейнджера. Они выглядят расстроенными, хоть и всеми силами стараются поддерживать беседу. Что-то произошло? Родители поругались? Гермиона не помнит, когда последний раз видела их в ссоре. Но, если так подумать, она в принципе видит их не то чтобы очень часто.

Они не отрывают глаз друг от друга, лишь изредка поглядывая на дорогу, и пока Грейнджер удается оставаться незамеченной.

У отца появились седые пряди волос. Мужчина словно перенес огромный стресс, но эликсир, который незаметно для себя принимали родители, не мог повлиять на нервную систему. По крайней мере до момента, когда им не попытались бы вернуть память.

— Давай уйдем, — срывающимся голосом шепчет Гермиона.

Она не может пройти мимо них.

Взглянуть на пустой дом — ладно. Или смотреть на счастливых родителей издалека, не рискуя приближаться. Но не пройти по улице, даже не поздоровавшись. Словно они друг другу никто.

Ладонь Драко ныряет в карман её куртки, сжимая руку девушки для аппарации как раз в тот момент, когда зеленые глаза миссис Грейнджер отрываются от мужа и устремляются вперед.

Она замирает, а мужчина машинально проходит еще несколько шагов, прежде чем остановиться и с удивлением обернуться на жену.

Пальцы Малфоя стискивают её.

Коробка выпадает из рук матери.

— Постой! — торопливо шепчет Гермиона, не смея отвернуться.

Малфой переводит взгляд с Грейнджер на супружескую пару, и догадка осеняет его раньше, чем мозг гриффиндорки согласится допустить настолько опасную и обнадеживающую мысль.

Нет, не может быть.

— Гермиона…

Должно быть, это действительно галлюцинация.

Но голос матери звучит так нежно, так знакомо…

Мистер Грейнджер прослеживает за взглядом жены, и Гермиона видит, как его ноги заплетаются, едва мужчина пытается сделать шаг вперед.

Они смотрят на неё. Родители смотрят на неё.

Не на какую-то незнакомую девушку, проходящую мимо по улице, а на свою дочь.

— Мама… — шепчет она. — Папа…

Гермиона захлебывается слезами и ненавидит тот факт, что предстает перед родителями в таком виде. Сейчас, когда они, вероятно, узнают её. И не имеет значения, насколько большой процент памяти вернулся. Главное, что она — не чужая для них.

Миссис Грейнджер первая кидается к дочери, и через мгновение та уже всхлипывает на родном плече.