Укройся в моих объятиях (СИ)

Она узнала голос, но веки вопреки приказам разума начали закрываться. Девушка ухватилась за рукав кофты Поттера, когда тот подбежал ближе. А потом все звуки стихли и боль растворилась в темноте.

Пэнси продолжала сражаться с собственным разумом и телом. В голове набатом звучали два имени, и даже утратив способность понимать, на кой черт ей нужны эти имена, слизеринка продолжала бороться. Ей нужно было сказать. Что конкретно? Пэнси плохо помнила.

Грейнджер и Драко. Драко и Грейнджер.

Она просто знала, что обязана сказать это.

Было похоже на попытку поднять огромный камень на гору, который неизменно скатывался вниз и тащил за собой Паркинсон. Но она понимала, что погибнет, если прекратит пытаться.

Палочка.

Точно, у неё ведь есть палочка. Она же волшебница.

Позже Пэнси будет задаваться вопросом, как эта мысль подтолкнула её вперед, но, вероятно, она просто бредила, и лучше не разгребать ту кашу, что происходила в тот момент в голове.

Но глаза девушки распахнулись. Она машинально подорвалась, словно все еще находилась в Малфой-Мэноре и была вынуждена бежать. Чьи-то руки аккуратно надавливают на её плечи, укладывая на мягкую поверхность. От яркого света в глазах рябило, потому мозг не сразу осознал, где находится.

Палата. Её палата.

Пэнси бережно укладывали на кровать, а позади целителя топтался Поттер. Судя по грязной одежде, Паркинсон только доставили сюда, да и парня еще не выперли в коридор. Значит, прошло всего ничего времени. Если бы у неё были силы, вскрикнула бы от счастья.

— Поттер, — сквозь зубы прошипела Пэнси. Каждое слово сопровождалось ужасающей болью в районе виска.

Тот вздрогнул, поднимая зеленые глаза на Паркинсон, и подорвался к койке, но целитель вовремя перекрыл ему дорогу, как бы намекая, что пациентке нужна помощь и отдых.

— Малфой-Мэнор, — Пэнси не знала, сколько в запасе времени до отключки, потому что мысли знакомым образом начали путаться. Лучше начать с главного. — Родольфус Лестрейндж. Всё он. Далия под Империусом. Грейнджер и Малфой… — она шумно втянула носом воздух. Глаза начали закатываться. — Малфой-Мэнор…

Целитель коснулся палочкой её виска, но обрадоваться медицинской помощи Паркинсон не успела. Ровно как и не услышала хлопка двери и удаляющихся шагов Поттера.

Она сказала. Сказала.

***

Разум Далии Эйвери заметно пострадал от жестоких вмешательств, длившихся больше месяца. Она едва ли могла вспомнить что-нибудь, дальше своего прибытия в Британию, остальные картинки были смазаны и запутаны, так что аврорату, совместными усилиями со Св.Мунго, пришлось повозиться, чтобы безопасным способом извлечь нужные сведения.

Далию оставили на долгосрочное лечение, но девушка как минимум не лишилась рассудка, что, по словам целителей, было сродни подарку судьбы.

Веритасерум помог вытащить сведения из Лестрейнджа, и, признаться честно, Гермиона с куда большим удовольствием восприняла бы известие о его мучительной смерти после перенесенных десятков Круциатусов. Но она все равно заставила Гарри и Рона без утайки рассказать то, что удалось раскопать.

Зацепка Пэнси оказалась верной — Далии еще не было в стране, когда Родольфус выловил Розье-старшего в Лютном переулке и жестоко истязал в каком-то отдаленном углу леса. Грейнджер надеялась, что будут приняты дополнительные меры по контролю за прибывающими в Министерство, когда стало известно, что с помощью сети летучего пороха в атриум беспрепятственно проник и так же незаметно исчез посторонний.

В Пророке появились миллионы статей о героизме Гермионы Грейнджер, пока она не пригрозила, что найдет Скиттер и заставит съесть чертовы статьи. Уж не знает, что Гарри наговорил этой дилетантке, но на следующий день появилось несколько хвалебных статей уже о Пэнси и Малфое.

Гермиона обрадовалась, что они все лежат в разных палатах, иначе её убили бы за подобный подарок.

И ни слова не было написано о Министерстве, и пальцем не шевельнувшим для раскрытия преступления. Зато теперь они без конца кружили вокруг Гермионы и Далии (Пэнси запустила в Главу Отдела магического правопорядка вазой, и больше тот не появлялся на пороге её палаты), желая скорейшего выздоровления первой, и принося извинения второй.

Грейнджер втайне надеялась, что и Далия рано или поздно запустит в них чем-то. Никакие извинения не исправят того, что она заманивала и похищала людей против собственной воли, а потом смотрела, как чокнутый Пожиратель издевается над ними, пока не убьет. Гермиона не хотела спрашивать, кто перемещал тела из поместья Эйвери, но что-то подсказывает, что она и сама прекрасно знает ответ.

На четвертый день, когда Гарри, Рон и Джинни прекратили дежурить у её койки (тему Малфоя больше не затрагивали, и это был чуть ли не первый раз, когда Гермиона обрадовалась своему положению пациентки – даже если друзья все еще были недовольны, демонстрировать это не стали), и были вынуждены вернуться в Хогвартс, на занятия, в палате появился Перси.