Укройся в моих объятиях (СИ)

Взгляд парня устремляется в потолок. Гермиона мысленно обращается ко всем богам, потому что все то время, что она обрабатывала его раны и отправляла Патронус, Драко не отводил от неё глаз. А теперь отводит.

— Ни при каких обстоятельствах, — выдавливает он. — Вытри слезы, Грейнджер.

— Драко, молчи, — шепчет Гермиона. Она заревет в голос, если попытается выдавить хоть слово громче. — Прошу, ты делаешь только хуже. Снейп вот-вот появится…

Пузырек стремительно пустеет.

Ладонь Малфоя впивается в край её куртки, и девушка снова зажимает Экстракт между коленями, правой рукой продолжая капать из пипетки на раны, а левой находя ладонь Драко.

Мерлин, какой же он холодный.

Их пальцы липкие от крови и пота, но Гермиона не отпускает его даже когда рука Малфоя расслабляется — он тратит последние силы на то, чтобы просто находиться в сознании.

— Я… Я оглушила Гарри, ты знаешь? — начинает тараторить она. — Когда очнулась в Мунго, он сказал, что тебя нет, и я оглушила его, потому что нас не отпустили бы… — слизеринец медленно моргает, и это единственный признак того, что он все еще здесь, с ней. И больше не пытается выдавливать из себя усмешки. — А потом оглушила еще и авроров, которых приставили к нашим палатам. Мы с Пэнси удрали. Удрали из больницы, представляешь? — соленые слезы стекают по губам, попадая в рот, но Гермиона продолжает бормотать какую-то чушь, капая на расходящиеся, кровоточащие раны. — Она притащила нас в Лютный переулок. Мы сняли комнату… Сняли комнату на втором этаже какого-то паба.

Пипетка собирает последние капли Экстракта и Грейнджер начинает отсчитывать по семь секунд.

Святой Годрик, пожалуйста.

Веки Малфоя начинают медленно смыкаться. Так, будто если бы он внезапно почувствовал сонливость.

— Нет, Драко, пожалуйста, не закрывай глаза, — Гермиона больше не пыталась скрывать накатывающую истерику. — Прошу тебя. Мы шли за тобой, ты слышишь? — она слегка толкает его, а последние капли падают на самые страшные на вид раны. — Я шла за тобой. Не смей умирать. Ты обещал, что мы отпразднуем вашу победу в матче, когда всё закончится, ужасно безответственно для старосты нарушать обещание из-за собственной смерти.

Девушка встряхивает пузырек прямо над разорванной в клочья грудью Малфоя, и с криком отчаяния откидывает его в сторону, когда оттуда не показывается ни капли.

— Малфой! — на кого она кричит? На себя, за беспомощность, на Лестрейнджа, повинного во всем, или на сомкнувшего веки парня? — Ну пожалуйста!

И внезапно тело Драко оказывается далеко от неё.

С отвратительным хлюпающим звуком чьи-то руки выдергивают Гермиону из лужи крови, отрывая от парня, в плечи которого, как оказалось, она вцепилась.

Кто-то пытается достучаться до Грейнджер, но она заглушает слова воплем. Таким, словно сотня Круциатусов врезается в её тело. Срывающим глотку воплем. Дергается, пинается, размахивает руками в тщетной попытке зацепиться за что-нибудь в воздухе.

Покрытые кровью ладони стремятся добраться до Драко, а перед глазами уже пляшут искры. Она не разбирает собственных слов, не слышит имени Малфоя вперемешку с угрозами тому, кто оттаскивает её за плечи. Гермиона просто кричит, не жалея голоса, и замолкает лишь в тот момент, когда фигура в темной мантии склоняется над телом.

Из неё словно разом выкачали все силы. Грейнджер безвольной куклой повисает в чьих-то руках, не обращая внимания ни на боль в левом плече, ни на боль в горле.

Её мучает иная боль, совершенно другого уровня. Если бы от пережитого потрясения можно было умереть, она бы валялась на полу прямо сейчас.

Голова гриффиндорки запрокидывается, словно кто-то внезапно сломал ей шею, и сгущающаяся темнота начинает заглушать окружающие звуки — те, что Гермиона игнорировала, вырываясь к Малфою. Они накатывают сплошной волной: чьи-то восклицания, раздающие грубые приказы обыскать поместье, более мягкие голоса, дающие указания… Какие? Слов не разобрать.

Но разум из последних сил концентрируется на самом важном — необходимом для жизни. Необходимом для сохранения её рассудка.

— Вулнера санентур…

И как она разбирает эти бормотания в такой шуме?

Но Грейнджер уверена, что навсегда запомнит два слова, произнесенных Снейпом над бессознательным телом Малфоя.

Контрзаклятие.

========== Эпилог. ==========

Пэнси потеряла сознание практически сразу, как аппарировала в Св.Мунго. Груз в виде привязанных к стульям людей приземлился рядом с упавшей на пол девушкой, а топот десятков ног глушил невнятное бормотание Паркинсон. Она не видела, но чувствовала, что целитель рядом — заклинание левитации подняло её в воздух.

— Драко…

Голова разрывалась от боли, Пэнси почувствовала привкус крови во рту: то ли прикусила щеку, то ли это кровь с виска стекла к губам.

— Грейнджер…

Паркинсон видела, как вокруг Нарциссы и Люциуса носились авроры и целители, веревки, опутывающие мужчину и женщину, полетели на пол, но они оба, кажется, находились без сознания — посадка оказалась не самой мягкой. Но Малфой-старший не приходил в себя еще с Мэнора.

— Паркинсон!