Укрощение

– Да что говорить, ты же помнишь, как жили мы здесь. Две дочери у меня! Я, как и ты, в молодости здесь школу кончил, тогда не 10, а 7 классов у нас было, потом техникум, а после сразу армия. С армии пришёл – стал работать механиком, а к нам прислали на практику тут студентов, уж больно красивая была студенточка одна, и мы, как ты говоришь, подружились. Наша дружба в письмах продолжалась. А через полтора года она приехала сюда по направлению как молодой специалист. Через месяц сделал предложение, она согласилась, и мы поженились. Жили в этом доме, тогда тоже, как сейчас говорят, программа для молодёжи и прочее… Она как молодой специалист по направлению получила план. В общем, мы решили строиться. Я мечтал о большом доме, хотел большую семью, много детей, но… Закон есть закон. Никаких вторых этажей строить было нельзя. И моя вычитала, ох, и умная она у меня была, что есть такие дома – одноэтажные, но с мансардой. Вычертили план, и проект нам утвердили!

Стали мы дом строить. Первая дочь родилась, когда мы его ещё не достроили даже. Тяжеловато было, конечно, на зарплаты наши всё успевать делать, но у меня руки были там, где им нужно быть, я много делал сам, а что не мог – друзей приглашал, мастеров звал. Когда закончили строительство, в стране начали «Жигули» выпускать. Хорошие машины были, но бились и ломались у народа часто, многие ещё тогда к таким скоростям не привыкшие были. А я так заинтересовался, что стал изучать машины, и изучил так, что по звуку умел определить неисправность. Друзьям, знакомым, их детям делал бесплатно, другие бутылку давали, но я не любитель был совершенно. А потом, когда первые хорошие годы грянули, когда за работу уже получать можно было, жена моя умненькая сразу предложила: давай, говорит, так: ты ремонтируешь, а я это всё оформляю официально, чтобы налоги платить. Там она как-то всё устроила. ТО, ЧП, что-то какие-то названия разные всякие. Она как бухгалтер этим занималась. Когда дом строили, план-то дали на неё, так что и дом записали на неё. Вся эта бумажная канитель на ней была, и она с этим прекрасно справлялась. А моим делом было работать.

Недолго это всё продлилось, вскоре всё снова начало обваливаться, но к тому времени у нас уже деньги появились, и мы могли позволить детям учиться в центре. Одна в Москву поехала, другая в Ленинград. А нам, старикам, много не нужно было. Мы знай себе за хозяйством присматривали да и всё – куры да гуси. А гусю что надо – горсть зерна, чтобы знал где дом, а так на старице они целый день пасутся и питаются…

Организовал я сервисный центр, откупил там гаражи, деньги были – и подъёмники сделал. Хорошо зарабатывал! Дети приезжали на каникулы с внуками – всё было замечательно.

Старшая однажды попросила занять им денег. Она квартиру хотела купить для себя и для внуков. А что мы? У нас для детей же эти деньги и лежат! Часть на книжке, часть в валюте. Побаивались мы опять реформ, поэтому держали деньги по-разному. Приличные уже у нас суммы были. Дочь попросила в «баксах». Тридцать тысяч – пожалуйста.

– А вы в долг хотите взять или так? – спросила жена.

Я посмотрел на неё, нахмурив брови, а дочь с понимаем:

– Конечно же в долг, мы вернём.

– Тогда пишите расписку, – сказала жена.

Те обрадовались, что им деньги дают, тут же написали расписку и вдвоём подписались – и дочь и зять, что обещают вернуть. Я тогда, помню, так возмутился: как это так – с детей расписки брать! Но всё как-то так само собой получилось, что и переживать не было смысла.

Младшая дочь Татьяна, узнав о новой квартире старшей дочери, тоже попросила денег. Ну а нам-то что – деньги есть, пожалуйста. Жена и с них взяла расписку.

Дети с внуками часто приезжали. Правда, не хочется сейчас вспоминать, но не припомню, чтобы они что-нибудь на свои покупали. В основном, всё мы им оплачивали: дорогу, проживание, питание, разные вещи в хозяйстве. На море с ними ездили, домик для них снимали ближе к морю с удобствами. Но я тогда действительно хорошо зарабатывал, а бабка всю бухгалтерию вела. Нормально мы жили, не тужили.

До тех самых пор, пока… Уж не знаю, как мы так всё проглядели… У бабки, когда хватились, уже четвёртая степень рака была. Одна операция, вторая… Дети попеременно приезжали проведать мать, я сиделок нанимал… Раз приехал с работы уставший, смотрю, Татьяна как раз заходит в комнату к матери с какой-то женщиной. Меня увидела, смутилась, а я ничего не понимаю.

– Это доктор? – спрашиваю.

– Нет, не доктор.

– А кто?

– Это… это нотариус.

– А что? Зачем?

– Мама хочет изъявить желание, это самое, собственность, которую она хочет вот сделать подарок… Мне и внуку.

Я остановился и не мог поверить своим ушам.

– Ты что говоришь такое?

– Ну это вот мамино желание.

– Но ведь я ещё живой! Как ты… Не сказав мне, не спросив…

– Мама такое написала…

Я прошёл мимо них к жене. Она была уже очень плоха. Доживала последние дни. Я вышел к ним:

– Ну покажи ту бумагу, которую подписала мать.

Я посмотрел. Написана она была Танькиной рукой.