Укрощение демонов (СИ)

Сначала они решили, что после обращения Яна будет по-прежнему изредка навещать родителей, хоть это и было запрещено. Каин планировал воздействовать на них внушением: они бы просто не замечали произошедших в их дочери перемен. В том числе, того, что она перестала стареть. Однако планы эти нарушило одно довольно странное обстоятельство. Выяснилось, что мать Яны, Лидия, также совершенно не поддается гипнозу. Для Яны это означало одно: прощание со своей человеческой семьей навеки. Скорее всего, им придется подстроить несчастный случай, чтобы родители поверили в гибель дочери и не пытались ее искать…

— Я чудовищный эгоист, обрекающий свою возлюбленную на вечные страдания, — пробормотал Каин угрюмо.

Яна протянула руку и сжала его ладонь своими теплыми пальчиками.

— Глупости. Еще неизвестно, кто из нас будет страдать больше.

— Хочешь сделать мою вечность невыносимой? — усмехнулся он.

— О да. Никаких увеселений, кровавых гулянок и ночных похождений. И — верность одной-единственной женщине до конца дней своих. Тебя это устроит?

— Вполне.

Оторвавшись от руля, он притянул ее к себе и поцеловал в смеющиеся губы. Она принялась шутливо отбиваться.

— Следи за дорогой, Каин! Я пока еще смертная.

'Пока еще'. Черт, да что это с ним? Неужели чувство вины будет терзать его вечно? Он не может искалечить ей жизнь. Он не может отказаться от нее. Он не может стать человеком…

— Все будет хорошо, Каин, — прошептала она, гладя его по голове, словно ребенка. Он потерся щекой о ее ладонь — дивная, сладкая ласка, к которой он все еще не мог привыкнуть. Утратив Яну, он вновь станет тем одиноким, диким, обезумевшим зверем, которым жил до встречи с ней. Впервые за долгие века сердце его обрело покой; он верил, что заслужил его. Нет, он не оттолкнет свое счастье собственными руками. Ни за что.

Они были очень счастливы этот год, видит небо. Купили уютный домик в тридцати километрах от Лондона; рядом был небольшой лес, что особенно нравилось Каину, а позади дома раскинулся одичавший сад, в котором с удовольствием возилась Яна. Они были одни, но никогда не были одиноки. Каин приучил себя обходиться запасами донорской крови, которую с его связями было несложно раздобыть; на охоту он теперь выходил крайне редко. Он и сам не мог толком объяснить, почему. Во-первых, этого не одобряла Яна, во-вторых, охота неожиданно утратила для него все свое очарование. Его жизнь наполнилась новым смыслом, и он с удовольствием играл в человеческие игры: обустраивал дом, ставший ему родным, вывозил Яну в кино и театр, а иногда — и в рестораны, где позволял себе пригубить немного вина. Он даже купил пару отменных лошадей, чтобы совершать с Яной долгие прогулки верхом по окрестным лугам. Ему и без всякого гипноза не составило особого труда приучить к себе животных — хорошо выдрессированная лошадь не боится даже волков. Он перестал носить вычурную одежду из кожи, а волосы остриг до плеч, невзирая на протесты Яны. Теперь ничто в его внешности не указывало на Истинного, кроме, разве что, яркой, броской красоты, которая заставляла людей оборачиваться ему вслед на улицах города. Яна в такие моменты мрачнела и жаловалась, что чувствует себя гадким утенком, а он, смеясь, заключал ее в объятия и целовал у всех на виду. Он не знал, красива ли она или просто хороша собой: в его глазах она была единственной, самой желанной и близкой. Все остальные женщины были просто декорациями на его пути, блеклыми, безликими. Все, что имело смысл в этом бренном мире, заключалось в Яне, в ней одной. Навеки. И то, что в ее глазах он неизменно читал отражение своих собственных чувств, наполняло его эйфорией, которую не мог дать ни один земной наркотик.

Такая любовь заслуживала вечности…

* * *

Скупой ночной свет пронзал помещение серебряными нитями. Опрокинутый в спешке стул и распахнутая дверь черного хода сказали Палачу, что он опоздал: дежуривший в убежище охотник успел скрыться, видимо, предупрежденный своим товарищем, которого Габриэль каким-то чудом умудрился упустить на той ночной улице. Всего мгновение он сжимал его горло в своих пальцах, но и этого мгновения ему хватило, чтобы 'считать' информацию о местоположении их логова; затем паренек с потрясающей для человека силой отшвырнул его и был таков. Если бы не возня с убитым вриколакосом, которого никак нельзя было оставлять посреди улицы, Габриэль, безусловно, сумел бы его догнать. Хотя, после того, что поведал ему тактильный контакт с охотником, он уже ни в чем не был уверен. Одно подтвердилось: охотники действительно принимали некий препарат, уравнивающий их по силе если не с Истинными, то, как минимум, с вриколакосами. Как такое вообще было возможно? Они не были вампирами, это точно — но двигались и регенерировали с той же скоростью, что было невозможно без обращения. И во всем этом был замешан загадочный тип по имени Чарли…