Укрощение демонов (СИ)

Милашка Эмбер, углядев пустые стаканы перед покупателями, с которых ей было велено сдувать пылинки, торопливо застучала к ним каблучками с початой бутылкой бренди в руках. Каин тихо скрипнул зубами, когда волна невыносимо соблазнительного аромата окатила его во второй раз. Пальцы его непроизвольно сжались, смяв стакан из плотного стекла, как пустую яичную скорлупу. Осколки брызнули во все стороны; Эмбер, охнув, принялась поспешно собирать их со столика, и, прежде, чем Каин успел ее остановить, порезала палец. Всего одна рубиновая капля — но этого хватило, чтобы разомкнуть цепи самообладания на пасти зверя, заточенного внутри Каина. Издав утробный рык, вампир молниеносно вскочил, оттолкнул привставшего было Палача, отшвырнул в сторону столик и, сграбастав оторопевшую девушку, вонзил клыки ей в горло.

Уже в следующую секунду Габриэль очутился рядом и одним мощным ударом отбросил его от жертвы; рыча, Каин попытался подняться, но оказался придавленным к полу — Палач был сильнее. Пока Каин яростно скалил зубы и пытался вырваться из стальной хватки друга, на шум прибежали Чарли и Яна, сопровождаемые еще двумя продавщицами и охранником. Последний среагировал быстро: выхватил из кобуры пистолет и направил его в спину Палачу, пытавшемуся обуздать Каина, но выстрелить не успел. Прежде, чем она сама успела осознать, что делает, Яна одним неуловимым движением вырвала пистолет из его руки и направила на него же под аккомпанемент испуганного визга продавщиц.

— К стене! — рявкнула она и, оглянувшись, увидела, что Чарли уже склонилась над бьющейся в агонии девушкой. Каин, охваченный безумием жажды, не просто укусил жертву — горло несчастной было сплошной зияющей раной. Прежде, чем Чарли успела что-то предпринять, Эмбер испустила свой последний хрип и, закатив голубые глаза, затихла в луже собственной крови.

— Пусти! — глаза Каина постепенно приобрели нормальный вид, а на лице появилось осмысленное выражение, и Габриэль, поколебавшись, позволил ему подняться. Пошатываясь, Каин подошел к распластавшейся на полу девушке с кровавым нимбом вокруг головы. Чарли продолжала сидеть над ее телом, зачем-то держа ее за руку. Лицо дампирши не выражало ужаса — за время работы в больнице она привыкла видеть смерть — но в глазах ее плескалась бесконечная печаль.

— Такая молодая, — прочитал Каин по ее беззвучно шевельнувшимся губам.

Габриэль между тем приблизился к Яне, и она послушно отдала ему пистолет. Каин оглянулся, ища ее растерянным взглядом — так потерявшиеся дети высматривают мать — но она не шагнула ему навстречу; застыв у стены со сжатыми кулаками, она смотрела, как расплывается глянцево-алая лужа под телом девушки, и в глазах ее разгорался гнев.

— Яна, — сглотнув, произнес Каин. — Мне жаль…

Она молча обратила на него свой взгляд, и он усомнился в том, что она неспособна на ненависть: ее глаза были подобны двум холодным стальным клинкам, пронзившим самую его душу.

— Мне жаль, — повторил он, одним рывком преодолев разделявшее их расстояние и попытавшись обнять ее. Последовавший удар в челюсть отшвырнул его на несколько метров, заставив на лету удивиться новой силе Яны. Она впервые ударила его — и он это заслужил; и, пожалуй, он был даже рад ее ярости: куда хуже было бы видеть ее слезы.

Поднявшись, он увидел перед собой пустую стену: Яны и след простыл. Нет, только не это!

Холодный осенний ветер ударил ему в лицо, закрутив в целом вихре запахов — ночь пахла кем и чем угодно, но только не Яной. Воспользовавшись своими новыми способностями, она ускользнула от него — стремительная и бесшумная, как ночной хищник. Одно небо знало, где теперь ее искать. И захочет ли она вернуться…

Он сорвался. Напугал ее. Безвольное, тупое, кровожадное чудовище. И теперь она совсем одна на темных улицах, одна среди чужаков, которые могут причинить ей вред. И это — только его вина.

— Яна! — ветер подхватил его крик и вместе с сухими листьями унес прочь, за границу призрачного света фонарей, туда, где скрылась светловолосая беглянка. Услышав этот преисполненный отчаяния крик, она на миг остановилась — но гнев и боль возобладали, и она продолжила свое бегство, сама не зная, куда и зачем бежит. Одно она знала наверняка: стоит ей остановиться, и перед глазами снова возникнет образ растерзанной девушки — печального свидетельства того, что даже любовь не способна приручить зверя. И, сколько бы она ни тешила себя надеждами, как бы ни подавляла в себе голос совести, ей никогда не забыть жертв, принесенных на алтарь их с Каином любви. Достанет ли ей сил целую вечность укрощать дремлющих в нем демонов?

Больше она не была в этом уверена.

Глава 9