Укрощение любовью

Под крылом самолета простирался лес яркого изумрудно-зеленого цвета, вплотную обступающий крохотные деревни. Луис вел самолет так низко, что дым от кухонных жаровен проникал в кабину. Затем впереди показалось сверкающее на солнце бирюзой Карибское море, окаймленное кремовой прибрежной полосой, к которой вплотную примыкал лес. Это было настолько красиво, что от этой удивительной красоты у Габи внезапно сжалось сердце, и она явственно ощутила свою неразрывную связь с этой землей. Она повернулась к Луису, чтобы поделиться с ним своей радостью, но он, казалось, был полностью поглощен управлением самолетом. Несколько минут спустя Габи бросила взгляд на часы и нахмурилась. В школе она была не сильна в географии, но в любом случае они должны были уже увидеть Каракас или хотя бы его аэропорт. За окном самолета, однако, простиралась лишь голубовато-зеленая поверхность моря… Внезапно самолет стал снижаться. Лес, море, небо слились воедино.

Самолет быстро стал сближаться с небольшим расчищенным участком земли, на котором размещалась взлетно-посадочная полоса, и Габи лишь мельком успела заметить невдалеке от нее низкий белый дом, берег, полумесяцем окружающий бухту, и впадающую в нее реку. Затем последовали резкий толчок, короткий пробег, и самолет остановился. Без единого слова Луис отстегнул привязной ремень, открыл дверцу кабины и протянул Габи руку.

— Нет! — В молчании Луиса было что-то пугающее, и Габи вцепилась в сиденье.

Он без видимых усилий поднял ее на ноги, а затем спрыгнул на землю, предоставив Габи сползать вслед.

— Не хотите ли, хотя бы ради интереса, сообщить мне, что все-таки происходит?! — звенящим голосом спросила она.

— Скажу, когда буду к этому готов, — достаточно бесцеремонно ответил Луис.

А когда Габи нахмурилась, скользнул по ней скучающим взглядом, усмехнулся и позвал кого-то по-испански.

Габи обернулась и увидела, как позади нее бесшумно возникли четверо черноглазых ребятишек с волосами цвета воронова крыла — три мальчика и рубашках цвета хаки, один из которых держал на руках совсем крохотную девочку в ослепительно белой сорочке.

— О-ля-ля! — широко улыбаясь, Луис взял девочку на руки.

Та робко обвила руками его шею и, когда он подставил ей губы, нежно, по-детски его поцеловала.

Все еще держа на руках девочку, которая задумчиво держала во рту свой указательный палец и внимательно поглядывала на Габи, Луис наклонился к мальчикам. Самый старший из них шутя ударил Луиса в грудь, и тот притворно застонал, притворяясь побежденным, а затем издал пронзительный веселый крик. Было очевидно, что дети обожают Луиса. У Габи перехватило дыхание. Казалось, что-то в ней раскололось надвое. Перед ней был совершенно иной человек. Полностью раскрепощенный, с небрежно взъерошенными волосами, он производил впечатление нежного, любящего и очень привлекательного отца семейства.

Луис пристально взглянул на Габи и своим обостренным чутьем, должно быть, ощутил ее внутреннее смятение.

— Что случилось?

— О, я просто задумалась, — поспешно проговорила она. — Как они прелестны! Никогда не видела таких чудесных детей.

Со стороны белоснежного, затерявшегося среди деревьев дома появилась молодая пара. Луис опустил девочку и, достав четыре большие плитки шоколада, отдал их детям. Когда пара приблизилась, он пожал им руки. Было очевидно, что он говорил с ними по-испански именно о Габи, хотя та предпочла бы не догадываться об этом. Молодые люди заулыбались ей с той же трогательной застенчивостью, что и их дети.

— Габи, это Эрнесто и Розита.

— Буэносдиас! — по-испански поздоровалась Габи, улыбнувшись и пожав им руки, но затем настойчиво продолжила: — Луис, я не хочу надоедать вам по пустякам, но во сколько отправляется мой самолет?

— Они приглядывают за моим домом, когда меня нет.

— Да, но… — Она внезапно осознала смысл его слов. — Вашим домом?

Габи взглянула на здание, стоящее у самого берега моря и выглядевшее с земли еще лучше, чем с воздуха. Его окружала широкая деревянная веранда, затененная вьющимися растениями — алым чилийским виноградом, белым жасмином и пурпурной буганвильей.

— Вы имеете в виду?..

— Ну, конечно, вы ведь уже все поняли, — со всей серьезностью произнес Луис, хотя в его насмешливых глазах плясали чертики. — Сегодня утром вы оказались не столь проницательной, как обычно, и я очень признателен вам за это.

Скользнув рукой по локтю Габи и коснувшись его твердыми, как сталь, кончиками пальцев, Луис провел ее на веранду. Порывшись в карманах джинсов в поисках ключа, он открыл сначала цельную деревянную дверь, а затем внутреннюю, сегментную, в которую была вставлена сетка от насекомых, и пропустил Габи вперед.