Укрощение огня

Князь смерил упрямца тяжелым взглядом и покачал головой.

— Я не могу вернуться в Мансуру иначе! — Амани до белизны стиснул пальцы на жесткой пряди.

Амир еще раз взглянул в пылающие отчаянные очи своей строптивой звезды, и… сдался, против воли признавая его правоту, а заодно рассчитывая оценить реакцию остальных действующих лиц на триумфальное возвращение Амана, — сказать она могла о многом!

37

Расчет Амира более чем оправдал себя! К тому времени, как двое всадников неторопливо въехали в распахнутые настежь ворота, напряжение в крепости достигло такой степени, что его можно было резать ножом, и оружие вот-вот вполне могло быть пущено в ход.

Вокруг мрачного Кадера и еще более мрачных Издихара с Сафиром глухо переговаривались разведчики, Тамид и близнецы. Сахар нервно кусал губы поглядывая, из-за плеча невозмутимо оглаживавшего бородку наставника на них, на опасно щурившегося почтенного мастера Хишада, бледную мордашку потерянного Тарика, не отрывавшего глаз от пустой дороги, и пунцового после яростного спора с отцом Халида, чей зоркий глаз было не обмануть, — превосходный танцор князя впервые сел в седло…

Если то, что вытворил Амани можно назвать сел!

От сторонников хранившего многозначительное молчание Ризвана аль Амала сыпались насмешки и намеки, от которых сводило скулы от ярости, и надо сказать, что семена ее сеялись весьма искусно, хотя прямое обвинение в том, что Амир прикрыл свою сумасшедшую и недостойную страсть к постельной забаве, нечистому, погрязшему в похоти и скверне, прикрывшись судьбой и «звездами», играя на судьбе всего клана… пока не прозвучало!

Как видно, до поры. И были те, кто просто не имел возможности определиться с выбором посреди разброса событий и мнений: те, кто признавали, что парень, в принципе, ведет себя достойно, и сам достоин многого, но осуждали некоторые его склонности, и те, кто вообще не видел Амани и знал о ситуации лишь по слухам, те, кто безоговорочно доверяли Амиру в малом так же, как и в большом, и те, кто рубил с плеча… Много было слов, но мало истины, а между тем, Мансура уже кипела!

И как и князю, юноше хватило одного взгляда на собравшуюся толпу, чтобы понять — главное сражение еще лишь впереди! Впрочем, неожиданным это ни для кого из них двоих не стало. Аман заметил, как почти неуловимо подобрался мужчина, становясь как никогда похожим на хищного снежного кота, и в свою очередь горделиво выпрямился в седле, надевая привычную маску блистательного совершенства. Что до закатанных рукавов и растрепанных ветром волос — толика небрежности только придает образу пикантности, разве нет?

Тишина упала снегом с ясного неба пустыни, только мерное цоканье копыт отмеряло время. Юноша склонил голову, взмахом ресниц на мгновенье приоткрыв темную бездну взгляда, и господин его улыбнулся в ответ, придержав своего коня. Под рукой Амана вороной выдвинулся вперед, с ленивой издевкой обошел спешно образовавшийся круг и остановился в центре, вскидывая голову и тряся густой гривой.

— Ну, что… Условие выполнено? — высокомерно дернув губами поинтересовался юноша, глядя прямо в глаза подходившему Джавдату.

Прежде, чем пауза стала неприлично долгой, навстречу выступил юноша одних лет с ним, но в отличие от блистательного Аленького цветочка, выражение надменной снисходительности у него не получилось, да и вообще не шло к лицу:

— Не слишком ли долго тебя не было, о несравненная звезда пустыни?!

Аман пренебрежительно фыркнул, поглаживая рукой с переливающимся на солнце алмазом шею согласно пофыркивающего жеребца и густую гриву. Иблис стоял как вкопанный.

— Тот, кто слышал начало спора и видел его конец, подтвердит, если дорожит правдой и своей честью, что условия о времени — не было сказано… И тем более, кто ты такой, о достойнейший, чьего имени не могу назвать, что говоришь тогда, когда молчит твой… отец(?), заключавший само пари?

Звонкий голос юноши отразился от стен и сводов, вслед тускло звякнула сбруя скакуна, и неторопливо спешивавшийся Амир бросил поводья метнувшемуся подростку.

— Шафик! — раздался негромкий оклик будто очнувшегося Фархада. — Действительно, помолчал бы вперед отца!

И без того омраченный возвращением «звезды», Джавдат резко выпрямился. Еще раз обежал взглядом застывшие в напряжении лица, и неохотно процедил:

— Конь действительно твой… Если путь по ущелью был завершен!

— Да я отыскал его уже у Наш» вуа! — небрежно, но веско прервал жесткую дискуссию Амир, потрепав на прощание своего Ахасифа.

Аман слету подхватил игру, подбавив во вспыхнувшую улыбку толику смущения:

— Я увлекся, и слишком поздно вспомнил, что не знаю окрестностей… Если бы не ваше благородство, мой повелитель, я искал бы обратную дорогу до заката, если не дольше!

Влекуще-дерзкие алые уста щедро сыпали жемчугом слов, обильно лили густую патоку и тягучий мед, а черные очи говорили в жгуче карие глаза господина другое, иначе… и смысл против гордой воли упрямца оставался тем же, что и звучал.