Укрощение спортивной

— Не надо. Не строй из себя святую невинность. Мы взрослые люди и все понимаем. Так что давай играть в открытую.

— И как же вы догадались?

— Это не сложно. Достаточно было увидеть твою машину у моего хорошего знакомого и сопоставить с «неожиданным конкурсом». А уж запросить распечатку твоих разговоров по корпоративной связи и вовсе было делом нескольких минут. Ты молодец, что пожертвовал автомобилем ради такой возможности. Жаль, что напрасно.

Выплесни сейчас на меня ванну холодной воды со льдом и то я вряд ли был бы так ошарашен. Так просто. Я держался и не говорил Гарику, чтобы информация не утекла, а оказалось, что всё просчитывается на «раз-два».

— И Оксана тоже знает?

— Нет, Оксана этого не знает. И не узнает, если вдруг у тебя найдутся неотложные дела, и ты тихо слиняешь из этого коттеджа. Я могу договориться с Оскари, и тебе вернут часть денег. За Оксану я потом отдам. По возвращении.

Вот так. Всё просто. Уходи, менеджер Боря, и живи дальше. Не суйся со своим рылом в калашный ряд. Я смотрю, как Юрий Геннадьевич улыбается. Он победитель. Юрий Геннадьевич всё просчитал и может ставить условия. Он привык к тому, что точность в холодных цифрах всегда приносит успех. Но не в этот раз! Сейчас в дело вступают эмоции и чувства.

— Нет, я остаюсь. И я собираюсь бороться за Оксану! — цежу я сквозь сжатые зубы.

Юрий Геннадьевич тяжело вздыхает, будто сожалеет о моем неприятии его предложения.

— Ты герой, — хмыкает сидящий рядом начальник логистики. — Но ты знаешь, чем это грозит по возвращении?

— Увольнением? Испугали ежа голой попой, — улыбаюсь я в ответ.

Улыбаюсь, а внутри всё клокочет. Вот-вот взорвусь.

— Что же, я думал, что ты будешь умнее. Ты понимаешь, что тебе ничего не светит? А со статьей, которая появится в трудовой книжке, ты никуда не сможешь устроиться.

— Наплевать. Мне нечего терять.

Юрий Геннадьевич ещё раз тяжело вздыхает.

— Что же, я всегда за конкурентную борьбу. Могу даже фору дать.

— Не надо форы. За неё вы потом спросите в шесть раз больше.

— Да, работа со мной пошла тебе на пользу. Что же, спокойной ночи, бывший менеджер Боря. Набирайся сил, — Юрий Геннадьевич подтыкает мне одеяло и выходит в коридор.

Куда только сон подевался? Я лежу и думаю о будущем. А думы мои подобны дневным свинцовым тучам…

Глава 8

Придет она — ухаживать примусь;

Начнет беситься — стану ей твердить,

Что слаще соловья выводит трели;

Нахмурится — скажу, что смотрит ясно,

Как роза, окропленная росой;

А замолчит, надувшись, — похвалю

За разговорчивость и удивлюсь,

Что можно быть такой красноречивой;

Погонит — в благодарностях рассыплюсь,

Как будто просит погостить с недельку;

Откажет мне — потребую назначить

День оглашения и день венчанья.

(«Укрощение строптивой» У. Шекспир Акт 2 сцена 1)

Утро? День? Вечер?

Вроде бы день, раз свет влетает в окно. Ага, и кто-то стучит в дверь. Всё закономерно и точно. А где это я? Ой, так я же на отдыхе, а будят меня с целью?.. Ах да, с целью омовения моего тельца в самой шикарной «пане» на свете. Что же, придется вставать — сам ночью дал согласие.

— Порис, всё котово! Только тепя отноко тошитаемся!

Этот голос мертвого из могилы поднимет. Что же, если все готовы, то и мне нельзя задерживаться, иначе Юрий уже должен включить обаяние для Оксаны. Каждая секунда промедления смерти подобна. Я должен быть рядом!

— Входи, Оскари! Я проснулся!

— Как спалось на новом месте? Приснилась Оксана или трукая красивая шенщина? — Оскари входит в комнату и в ней сразу же становится тесно. Может, от его голоса?

— Спалось хорошо, но мало. Ещё бы часиков «нанадцать» поспать, — улыбаюсь я, пока надеваю штаны.

— А сколько это — «нанатцать»?

— Это пока полностью не выспишься. От одиннадцати до бесконечности.

— А-а, путу знать. А то Юрий уше вскочил и заряшает всех своей энеркией, вот я и потумал, что ты тоше захочешь встать.

Откуда Оскари знает, как меня нужно подстегнуть? Кровать словно дает пендаля — с такой скоростью я с неё слетаю. Если в армии солдат должен одеться, пока горит спичка, то я укладываюсь за половину этого интервала.

— Всё, Оскари, я готов. Провожай.

— Око, так пыстро. Вот что значит люпить паню, — улыбается хозяин.