Укрощение спортивной

Оскари бьет с оттягом. Ударит, несколько секунд подождет и снова ударит. Чудесное расслабление заставляет забыть, что рядом находится Юрий. Удар и оттяг, удар и оттяг. Воздух густой и чистый. В голове пустота. Тело блаженствует. Шипит вода на раскаленных камнях и волны жара катятся по телу. Печь нагнетает жар. Веник нагнетает жар. Стены и потолок нагнетают жар. Я сам становлюсь живым воплощением жара. Удар и оттяг. Удар и оттяг.

— Хм, теперь я знаю, почему ты иногда не выполняешь задания. Ты мазохист! Оскари, я возьму у тебя пару веников, чтобы подгонять Бориса на работе?

Сквозь расслабление доносится голос Юрия. Вот же противный человек. Неймется ему, когда другому хорошо.

— Юрий Геннадьевич, вы следующий. Не забывайте, что я тоже буду добавлять глупые комментарии.

Не могу удержаться от ответа. Вроде бы и не хочется говорить, но оставлять без внимания колкости тоже не хорошо.

— Порис, ты хорошо тершишься. Эти веники тействительно на люпителя, мнокие просто отказываются от них.

— Да-да, Борис у нас любит пожестче. Теперь я знаю, что ему выдавать в качестве премии. Попрошу двух дворников-таджиков, чтобы погоняли метлами по территории, вот и премия выйдет. И уколы получит и вспотеет заодно. Борис, ты как?

— Я сейчас слишком расслаблен, чтобы говорить гадости. Поэтому подождите немного, вот после бани обязательно наверстаю упущенное.

— Вы так трук нат труком смеетесь? — спрашивает Оскари. — Толшно пыть очень тавно знакомы, если позволяете такие шутки. Порис, я скоро закончу, а ты сразу прыкай в купель. Кокта вылезешь, то расскашешь о своих ощущениях.

— Да, Оскари, ты прав. Мы давно знакомы. Можно сказать, что не один килограмм нервов друг у друга съели. Я даже немного огорчен, что это знакомство скоро закончится. Борис хочет от нас уволиться. Говорит, что нашел место лучше, — слышится ехидный голос Юрия.

Вот же зараза! Ну, никак не дает расслабиться. Между тем Оскари хлещет в последний раз и громким голосом возвещает о финале процедуры. Тело размякает и напоминает игрушку-«лизуна». Я покачиваюсь, когда слезаю с полка. Неуверенным шагом прохожу в омывальню и прыгаю бомбочкой в купель.

Почему я не увидел, что в резервуаре нет воды?

Неужели настолько расслабляюсь, что забываю — с кем нахожусь в одном обществе? И вот она — расплата…

Вам приходилось когда-либо вставать на коньки? Помните то ощущение, когда ноги уезжают вперед, а попа остается позади и приземляется на твердую поверхность? Малоприятно. А когда над тобой смеются, то прибавляется ещё и чувство обиды. Однако вы падаете с высоты в полметра, может, чуть выше, но никак не с двух метров.

Сначала мне кажется, что позвоночник рассыпается, и костяшки разлетаются по мокрому дну. Они тихо стучат, будто ворон шагает по металлической крыше гаража. Потом приходит боль. Сравнить её можно с выдиранием зуба без анестезии. Здорового зуба… Такие же «приятные» ощущения. Не о них ли говорил Оскари? «Неперетаваемые ощущения».

Хочется выть, скулить и ругаться матом. Но сдерживаюсь, ведь Юрий только этого и дожидается. Как же больно…

— Что тут крохотнуло? Порис? Ты что там телаешь? — сквозь звон в ушах доносится голос Оскари. — Кута потевалась вся вота?

Я сжимаю зубы, чтобы не завыть.

Испарилась!!!

— Оскари, быстрее вниз, нужно Бориса достать! — раздается командный голос Юрия, и рядом с моей правой ногой приземляются ступни хозяина коттеджа.

Он пытается меня подхватить подмышки, чуть-чуть приподнимает, но тело выскальзывает, и я ещё раз бухаюсь на ноющую пятую точку. Словно выдирают зуб без анестезии… Второй зуб.

Бухаюсь и чувствую, как по ногам начинает струиться вода. Не теплая, так что за свой мочевой пузырь могу быть спокоен. Нет. Льется холодная и выливается откуда-то сзади. Омывает горящий копчик. Она и должна была литься всё это время!

Я прикусываю губу и помогаю Оскари поднять своё кричащее от боли тело. Сверху хватают жесткие руки, и я возношусь к небесам. В смысле — поднимаюсь на уровень пола. Юрий улыбается.

— Мужчины! У вас всё в порядке? — доносится из-за двери женский голос хозяйки коттеджа.

— Да, это Борис поскользнулся! — отвечает Юрий и тут же добавляет, уже тише. — Не нужно им знать об этом, а то расстроятся. Ты как, Борис, в норме?

Если бы не сильная боль, что выкручивает суставы, то двинул бы ему лбом в улыбающееся лицо. Знаю же, что это сделал он. Знаю, а доказать не могу — вода прибывает, и уже видно, как она закрывает щиколотки Оскари.

— Да, я в норме, — слова вылезают еле-еле, будто прокручиваются через мясорубку.

— Вот и хорошо. Не будем другим портить отдых. Оскари, почему это произошло?

— Не знаю, первый раз такие перепои. Скорее всеко что-то случилось с тренашной системой. А от твоеко приземления она снова зарапотала. Мошет, что-то запилось внутри? Я завтра ше проверю, — Оскари заглядывает мне в лицо, я отвечаю ему слабой улыбкой.

Финн отворачивается, и в этот момент я срываюсь. Несмотря на адскую боль, бью своего начальника по почкам! Вернее, я думаю, что бью… На самом же деле он легко блокирует удар и хватает меня за шею.