Укрощение спортивной

Начальник логистики смотрит на Оскари, как бык на тореадора. Того и гляди кинется бодаться. Но упомянутые раньше оковы сдерживают выплеск эмоций и на этот раз. Он резко поворачивается ко мне.

— Не сложно. Борька, держи пакет!

Почти ударил в грудь, а не пихнул. Но я отвечаю так же, как и Оскари — безоблачной улыбкой. Беру черный пакет. Пусть хоть лопнет, я не буду реагировать. Знаю, что от улыбки таким людям ещё хуже становится, на собственных «феечках-ведьмочках» испытал. Они орут, пытаются в чем-то обвинить, а я стою, как ледяной столб, и ни одно ругательство не прилипает. Бывало, что своей радостной улыбкой я доводил «феечек» до слез. Психология! Страшная вещь в руках умного человека. По крайней мере, я себя таким считаю.

Оскари закладывает ружья в багажник. Для каждого ружья свой чехол. На боку самого потрепанного вышито «О». Как вчера объяснял Оскари — это у него счастливый чехол, с ним он никогда обратно пустой не возвращался. Вроде бы как амулет.

Машина снова рычит, а мы с Оксаной оказываемся на задних местах. Как в кинотеатре — места для поцелуев. Юрий поворачивается к нам и пытается что-то говорить, но Оскари вскоре сворачивает с асфальта на проселочную дорогу. Машина то и дело подпрыгивает на ухабах, и я с небольшим удовлетворением наблюдаю, как начальник логистики то и дело бьется щекой о подголовник.

И это не один момент для радости. Вы не поверите, но на моей тыльной стороне ладони расположилась теплая ладошка Оксаны. Сама она отвернулась к окну, словно наслаждается видами сказочного леса. Наши руки не видны за пакетом с бутербродами. Если бы только Юрий знал об этом!

Никаких поглаживаний, никакого пощипывания, никаких царапаний. Теплая ладошка накрывает мою руку и всё. ВСЁ! Это для меня почти как полет во сне, как редкие секунды победы в соревновании, когда к финишу идешь после трудных тренировок и упорной подготовки. Эти мгновения счастья, это полуобморочное состояние, когда дыхание перехватывает, и на переносице скапливаются тяжелые капли пота. Ни с чем несравнимые ощущения. Кто любил, тот должен меня понять.

— Мы скоро приетем, — говорит Оскари. — Так что котовьтесь к тесантированию.

— Оскари, вот ты вроде бы давно в России живешь. Неужели так трудно избавиться от акцента? — спрашивает Юрий.

— А зачем? Человек толшен пыть тем, кто он есть на самом теле, а не пытаться потстроиться пот чушое мнение. Мне в этом отношении нравится Порис, он порашает своей искренностью и открытостью. Тавно я не встречал таких лютей, — подмигивает в зеркало заднего вида Оскари.

Но не от его подмигивания у меня закружилась голова, не от злого взгляда Юрия на душе запели соловьи — на моей руке сжалась ладошка Оксаны. Сжалась и погладила. Нежно-нежно. Так в детстве меня гладила мама, когда я делал что-нибудь хорошее и полезное. Нет, даже нежнее. Как женщина может погладить любимого мужчину… Или я опять всё себе придумываю?

Машина останавливается в глухом перелеске. Дорога уходит дальше, но, судя по состоянию колеи, по ней дней пять уже не ездили. Снежный покров просто умоляет, чтобы по нему прошлись и оставили стежку следов. Он кричит о том, что не должно быть в несовершенном мире такой ровной и чистой поверхности, что он смущается быть столь великолепным и требует хотя бы маленький изъян.

Оскари снимает с верхнего багажника закрепленные лыжи. Не те тонкие, коньковые лыжи, на которых бегают по накатанной лыжне, а широкие, охотничьи, больше похожие на вытянутые снегоступы. Я же не удержался и пошел притаптывать небольшую площадку — заметил, что у Оскари в багажнике находятся вязанка дров и плоский широкий пакет. В таких картонных пакетах хранят одноразовые мангалы. А если есть мангал и дрова, то вряд ли обойдемся без костерка и охотничьих историй.

— Борис, ты никак лежанку себе хочешь устроить? Ну вот, на работе спишь, на отдыхе спишь… Ты прямо как ленивец, только ветки эвкалиптовой не хватает. Хочешь, вон еловую пожуй, — пытается подколоть Юрий.

— Нет, спасибо, я сегодня уже зубы чистил. А вам бы не помешало освежить запах изо рта. Принести?

Оксана улыбается на нашу пикировку. Оскари же занят и ему не до нас. После выкладки лыж, он собирает ружья. Одно удовольствие смотреть на то, как ловко и быстро он это делает. Если бы он так же быстро подготавливал отчеты и таблицы в нашем офисе, то ему даже выделили место у окна. «Палки, стреляющие громом» собраны и одну Оскари отдает Оксане, а остальные две протягивает нам.

— Оскари, цевье встало неплотно. Шат имеется, — со знанием дела говорит Юрий.

— Ой, толшен извиниться, но у меня все рушья такие. Это маленькое неторазумение почти всех Пекасов. Но оно не толшно помешать вам охотиться, хотите, мошем поменяться, — Оскари кивает на своё оружие.

— Да ладно. Они хоть пристреляны?

— Та, за пристрелку отвечает знакомый екерь. Он после каштых костей приезшает и настраивает.