Укрощение спортивной

В этот момент он мне напоминает Гарика, который тоже говорил, что мужчина должен бороться за женщину: «Женщину всегда нужно завоевывать, петь под окном серенады или зарплату приносить домой! Большую часть…»

— Оксана не самка. Она не приз, не какая-то вещь, а живой человек со своими чувствами и эмоциями. Оксана, извини, что о тебе в третьем лице, — я киваю финансовому директору и вижу, как она улыбается в ответ.

— Ничего, я поняла, что ты имел ввиду. Вот так вот, Юрий, съел? — Оксана показывает язык и хихикает, как нашкодившая пятиклассница.

Если бы меня в тот миг спросили: «Что может быть краснее помидора?», то я бы без раздумий показал на лицо Юрия. Краска на лице ярче запрещающего сигнала светофора, ярче оперения снегиря. Но не это радует, а слова Оксаны. Этот приз почти мой…

— Всё-всё, признаю, сказал глупость. Ладно, проехали и поехали на охоту, а то все глухари разбегутся, — Юрий поднимает руки, будто сдается.

— Та, и правта поехали. А то зимний тень короткий, немноко осталось то сумерек, — Оскари помогает Оксане надеть лыжи.

Я тоже надеваю широкие полозья. Закрепить на пятках и можно выдвигаться.

Юрий презрительно хмыкнул и взял палки в руки:

— Не отставай, если что, возвращаться будем по лыжне. Оскари, я думаю, что вернемся на прежнее место через пару часов. Ты как?

— Сокласен. Оксана, твикайся за мной, — Оскари отталкивается палками и скользит, взрыхляя мягкий снег.

Оксана подмигивает нам и мчится вслед за Оскари. Одно удовольствие наблюдать, как легко и невесомо она двигается по снежной простыне. Словно феечка скользит над полем. А я же отправляюсь за демоном.

Юрий идет размашисто, отталкивается зло, словно пытается выместить ярость на палках. Я мчусь за ним, стараюсь не отстать. Мы движемся по кромке широкого поля, за спинами остается след в две полосы. Пять минут и от джипа не остается даже точки.

Скрип снега. Тяжелое дыхание. Пар изо рта. Карканье ворон как песни зимнего леса. Редкие стоны веток под тяжелым покровом.

— Углубляемся в лес. Не отставай, — командует Юрий и сворачивает с поля.

Мы исчезаем за густым ельником и толстыми стволами сосен. Черное, зеленое, белое, коричневое. Цвета чередуются. Цвета меняются. Цвета переходят друг в друга, сливаются и снова распадаются на пятна.

— Вот тут и остановимся, — резко бросает Юрий.

Мы оказываемся на небольшой полянке. С трех сторон обступают хмурые ели, которые словно сцепились лапами в застывшем хороводе и вот-вот сомкнут круг в том месте, откуда мы пришли. Из-за сине-зеленых мохнатых спин выглядывают кроны сосен. Невысокий кустарник, то ли багульник, то ли калина тянет тонкие пальцы из-под снега.

— Тут вряд ли водятся глухари.

— Зато тут находимся мы и нам никто не может помешать спокойно поговорить.

О как, похоже разговор из серии «отскочим-побормочем» наконец-то назрел. Долго он набухал, очень долго. И с нами постоянно кто-то был рядом. Теперь же мы одни, лишь черной тенью промелькнула ворона и скрылась между стволами.

— Да, и о чем же вы хотели поговорить?

— Давай на «ты», не нужно этой напускной вежливости. В общем так. Я хочу, чтобы ты отстал от Оксаны. Спокойно доживаешь в коттедже пару дней, и всё возвращается на круги своя. Не лезешь к ней, не смеешься, даже не дышишь в её сторону. А я забываю о твоём существовании.

— Нет.

— Ты не торопись. Подумай пару минут, а я пока объясню, что тебя ждет в дальнейшем. По приезду домой тебя уволят. Поверь мне, твои сослуживицы уже не одну служебную записку на тебя накатали, так что если я вывалю эту кипу на стол генеральному, то ты вылетишь со статьей в трудовой книжке. Ни в одно мало-мальски нормальное учреждение тебя не возьмут, так что делай выводы.

— Я снова повторю — нет! Как бы мы не ругались с моими «феечками», но они на такую пакость не пойдут. Такое можно ожидать от твоих «складских», там да, одни проститутки в штанах лазят. Есть пара-тройка нормальных ребят, а остальные же стучат напропалую и задницу тебе лижут. А мои девчонки, хоть и лаемся с ними по пять раз на дню, но в спину не бьют.

— Не накаляйся. Подумай, что тебе с ней светит? Один-два раза сходить в нормальный ресторан, и потом месяц сидеть на макаронах быстрого приготовления? Она не твоего уровня, так что поищи себе подругу попроще. Не обижайся, Борис… А впрочем обижайся, мне плевать. Но Оксана не для тебя. Так что уйди в сторону, и живи дальше спокойно.

— Это ты так решил, что она не для меня? Не много ли ты на себя берешь?

— Нет, не много. Королевы должны жить с королями, а челядь остается с челядью. Не зря же говорится в русской поговорке — всяк сверчок знай свой шесток.

— Я не сверчок. И мы живем сейчас не в том обществе, чтобы делиться на королей и челядь. Убери тебя из кресла и что? Долго протянешь?