Укрощение строптивого лига

Одновременно присели и едва не стукнулись лбами.

— Милая, я подниму! — Тирс нежно погладил мой лоб.

— Заживет! — отмахнулась я и с большим нетерпением, буквально дрожащими от волнения руками, развернула записку — большой лист, свернутым пополам.

Красивым, кругловатым почерком на нем было выведено крупными буквами с примечательными вензелями:

«Отдай камень! Иначе знаешь, что будет! Эдна».

— Эдна?! — я подняла глаза на мужа. Почерк хоть и был немного другим, но он точно принадлежал Эдалине. — И… и как это… понимать?

Тирс был огорошен не меньше меня и растерянно моргал.

— Не знаю, — покачал головой. Записка звучала отнюдь не двусмысленно и походила на угрозу.

— Это значит, как минимум, что они знали друг друга, — заключила я.

— И очень давно. Они учились в одном пансионе.

Мне стало жаль мужа. С одной стороны я, с другой мама, которую Тирс трепетно любит.

Он выглядел таким растерянным, что я поспешила его обнять.

— Чем домысливать, лучше пойти и спросить ее, — предложила, всей душой надеясь на чудо. Не могу поверить, что Эдалина могла шантажировать мою маму. Еще днем все было так замечательно, и вот — мое счастье грозит разрушиться. Нет, нет! Не могу поверить, что Эдалина была со мною неискренна!

Я тянула Тирса за собой. Он шел, но из-за охватившего его волнения, то и дело вытирал влажные ладони. Мне тоже было тревожно.

Эдалина отдыхала в гостевой комнате, и настроение у нее с обеда не улучшилось. От подозрений, что она поехала с нами с какой-то целью, у меня засаднило в груди. Я слишком сильно к ней привязалась.

— На вас лица нет. Это мне, уже не молодой, позволительно после долгой дороги, но вы? — она мягко улыбнулась, и я едва не расплакалась. Но Тирс сжал мою руку, давая знак, что спросит сам. Помог сесть в кресло и после обратился к викартессе:

— Мы перебирали книги в библиотеке и случайно наткнулись на это, — протянул ей злополучный лист, увидев который, Эдалина вздохнула:

— Ну надо же! Цел! А дневник Веалины не нашли? — она улыбалась, но улыбка стала ее такой грустной, ни капли не подходящей злодейке-шантажистке.

— Ты утверждала, что вы почти не общались, — Тирс присел рядом с нею на кровать.

— А скажи я тебе, что дружила с матерью Веры, ты бы стал относиться к ней еще более придирчиво.

— Так ты с самого начала знала, что Вера — дочь твоей подруги?!

— Конечно. Трудно было об этом не догадаться.

— И не хотела, чтобы я относился к ней предвзято?

— Именно так.

— Но зачем?! — кажется, Тирс о чем-то догадывается. Он прищурился точно так же, как это делала Эдалина и прошептал: — Ты с самого начала хотела, чтобы мы были вместе!

— Хотела, поэтому и молчала. Иначе бы ты начал упрямиться, едва почувствовав мою симпатию к Вере. Слишком уж ты, Тирс, вольнолюбив и привередлив, — она провела по его макушке ладонью.

— Но почему ты решила… Почему была уверена, что это возможно? Что так случится?

— Мы с Виолиной знали об этом с юности.

— Но как?! Откуда! — воскликнули мы с Тирсом хором.

— О-о! Это долгая, грустная и одновременно забавная история, — Эдалина глубоко вздохнула. — И ее лучше рассказывать за чашкой бодрящего отвара. Не знаю как вы, но я изрядно проголодалась. А когда я голодна — рассказчица из меня никудышная…

Тирс подгонял прислугу, накрывавшую стол. Викартесса держалась спокойно и умиротворенно улыбалась. Глядя на нее, я уже не верила, что она могла совершить что-то ужасное.

Когда Эдалина проглотила два кусочка от мясного рулета, вытерла краем салфетки губы и начала неспешный рассказ. Подозреваю, что она и не была голодна, однако отложив беседу, разрядила обстановку.

— Все началось давным-давно, когда мне исполнилось пятнадцать. Сейчас это кажется сном, но тогда я была видной невестой весьма скромного достатка и очень переживала, что родители Айлефа Каальна подберут ему более выгодную партию.

Тирс, склонив голову, внимательно слушал викартессу. Но упоминание, что мама когда-то была влюблена в кого-то иного, кроме отца, заставило его нахмуриться, как расстроенного ребенка. Он смотрелся так мило, что я не сдержала улыбки.

— Да, Тирс, — кивнула Эдалина, — тогда я знать не знала, что где-то живет замечательный викарт Диар Нормер Рийский. Зато с курносым соседом Айлефом мы дружили с детства и, когда разъехались по пансионатам, обменивались трогательными письмами.

Так вот, я ужасно переживала, что мы не сможет быть вместе. Казалось, что умру, если нас разлучат, — рассказывая об этом, она рассмеялась. — Мне снились сны, что он женится на Зиеле Вафкорт, безобразной, зато с огромным приданым. Это казалось несправедливым, и я намерена была бороться за счастье. О, Альдера, смешно сказать, но я даже готова была сбежать из пансионата и тайно обвенчаться с ним…

Брови Тирса поднимались выше и выше.

— Однако, мама, я не знал, что бы были настолько порывистой натурой.

— О, еще какой! Потому не удивительно, что, когда по дороге в храм на весеннее благословение, увидела афишу о приезде в город знаменитой гадалки-оракула Аадаре, я решила, что доберусь до нее, чего бы это не стоило.

— И добралась?