Укрощение Зверя (СИ)

– Слушай Яков, нам теперь путь в Кафу закрыт?

– А кто нас видел? Охранник? Он уже ничего никому не расскажет. Время было позднее. Я несколько раз проверял – за нами никто не следил. Но ты прав, есть другие пути.

– Владыка Киприан говорил мне, что нас будет трое, но никто не подошел ко мне и не назвал заповедное слово.

– Третий может появиться в любой момент.

– Ты хочешь сказать, что этот человек где-то здесь? На судне?

– Не обязательно, может быть, он опередил нас и встретит в Батусе. А может быть и в Тебризе. Третий может появиться в самый решающий миг.

– Ты его знаешь?

– Нет.

– Все это очень странно. Согласен?

– Я служу Киприану очень давно, видал и более странные вещи. Владыка очень умен и предусмотрителен. Вот он дал тебе два поручения, правильно?

– Именно так.

– Если поручения очень важные и опасные, он обязательно даст их кому-то ещё.

– Зачем? Хотя да, конечно, Даже путь до Тебриза такой опасный, что я могу погибнуть, не выполнив поручения. Понимаю.

– Вот именно. Как ты думаешь, Семен Бельский знает, что мы гонимся за ним?

– Может быть, и не знает, но он очень осторожен и принимает все меры безопасности.

– Мы все равно его достанем.

– Достанем. Главное, чтобы Майя была жива и здорова, когда найдем её.

– Я думаю, что девушек чем-то опаивают, поэтому они все время спят и не пытаются убежать. Так проще везти их.

Море блестело тысячами маленьких солнц и навевало только хорошие мысли. Только хорошие…

15

Тека вслед чести, а она утекает пред ним, а убегающего е постигает и.

(Стремится за честью, а она от него убегает. Но её избегающего она и настигнет. Аристотель)

Тимур Завоеватель, высокий, сухощавый человек, одетый в серый халат, расшитый цветами миндаля, полосатые штаны и очень мягкие сапоги, сидел в своей любимой комнате, которую можно было назвать кабинетом, и диктовал автобиографию. Такая скромная одежда у Повелителя Мира, как его называли льстивые чиновники и царедворцы, была всегда. Когда он был сыном предводителя племени барласов – одевался точно так же. Потом, когда водил огромные армии в Персию, Индию и Китай, он не отличался одеждой от своих воинов и был для них свой, понятный амир. Он старался быть справедливым… на свой манер.Наби-джан-Хатыф – придворный биограф Тимура, молодой человек в скромной зеленой чалме, говорившей о его недавнем хадже в Мекку [48], иногда надолго задумывался, стараясь понять суть справедливости Великого Амира. Тимур диктовал ему:

– Всевышнему было угодно поставить меня пастырем народа, возложить на голову мою царский венец и утвердить меня на престол. Всеми этими милостями я обязан присущим мне двенадцати нравственным качествам.

Первым таким качеством я считаю беспристрастие. Я ко всем относился одинаково строго и справедливо, не делая никакого различия и не выказывая предпочтения богатому перед бедным. Я всегда строго хранил заветы веры и относился с подобающим уважением к людям, возвеличенным силою Божией.