Укрощенная Элиза

Во все время церемонии Элиза была очень серьезна. Она не могла притворяться веселой и радостной, как ожидал ее отец. Даже когда граф поцеловал ее, она чуть улыбнулась.

Элиза надела обручальное кольцо своей матери, так как граф забыл купить новое. На всякий случай, веря в приметы, Элиза повернула кольцо вокруг пальца.

Вскоре после этого граф усадил Элизу в ее карету. Что было, в общем-то, и неудивительно. Даже кучер и грум были ее собственные. Элиза укуталась сама в теплую накидку, чтобы у графа не было повода дотрагиваться до ее тела. «Конечно, – подумала Элиза, – как я могла забыть – теперь все, что принадлежало мне, принадлежит безраздельно ему, и он может пользоваться всем как пожелает. Теперь все его. Ее дом, деньги, бриллианты и даже карета. А Элиза с этих пор не имела права ничего делать без его согласия.

Ей было обидно, и она чувствовала себя беспомощной. У нее не возникало такого ощущения, когда она жила с Джеймсом Чалмерсом. Но справедливости ради надо сказать, что Джеймс позволял Элизе поступать как ей заблагорассудится. И неожиданно она поняла, что из них двоих она была, безусловно, лидером. Элиза ни секунды не сомневалась, что в этом браке у нее уже не будет такой привилегии.

Отец и Маргарет вышли из дома, чтобы проводить их. Элиза помахала рукой, но не смогла улыбнуться.

– Тебе не холодно? – спросил заботливо граф, садясь с ней рядом.

– Нет.

– Пожалуйста, скажи мне, когда захочешь остановиться или отдохнуть.

– Я скажу, – ответила Элиза, глядя по-прежнему в окно на дом ее детства.

Даррин попытался продолжить беседу. Но Элиза отвечала так же односложно, и он в конце концов замолчал.

Путь впереди лежал долгий. Уставших лошадей меняли на новых, останавливаясь в гостиницах. Каждый раз граф помогал своей молодой жене пройти в ее комнату, заказывал чай или вино и удалялся на время. Элиза думала, что это кстати. Она злилась на себя. Из-за собственной глупости и неосторожности ей теперь придется мучиться всю жизнь.

Она удивлялась, почему дорога, по которой они едут, выглядит такой незнакомой. Элиза не могла узнать ни одного города и ни одной деревни. И это было тем более странно, что она проезжала по этому пути всего два месяца назад.

Но позже, когда Элиза уже стала сомневаться, остановятся ли они на ночлег, она поняла.

Они въехали в маленькую деревушку. Граф помог Элизе выйти, и она заметила вдали яркую полоску моря.

– Я надеюсь, ты хороший моряк, Элиза, – сказал Даррин. – Никогда не путешествую в карете, если можно добраться по морю. Так не только быстрее, но чаще меньше трясет и качает. Не бойся. Погода должна быть отличная.

– Где мы находимся? – спросила она, глядя на ряды коттеджей.

Резкий ветер задувал с моря, и Элиза слышала скрип весел в уключинах приближающейся к берегу лодки.

– Небольшая рыбацкая деревушка на Ривер-Блэк, недалеко от Мэлтона, – ответил он и крикнул: – Эй, сюда, Сэм! Греби сюда!

Даррин оставил ее, чтобы спуститься вниз, где причалила шлюпка, и пожал руку мужчине, с которым говорил. Слуги уже начали грузить в шлюпку их багаж. Элиза невольно вздрогнула.

Граф сам отнес ее в шлюпку. Элиза ухватилась за планшир и стала молиться. Она никогда раньше не была в море. Они подплыли к стоящему на рейде кораблю, и граф передал ее бережно наверх. Там ее приняли сильные руки и поставили на палубу.

– Миледи, – козырнул ей моряк. – Прошу сюда, пожалуйста.

Она последовала за ним вниз по трапу. Дальше был узкий коридор.

Моряк открыл дверь каюты и зажег там фонарь. Каюта была маленькая, но уютная. Элиза смотрела на койку, застеленную теплым одеялом, и не могла дождаться, когда моряк уйдет, потому что так устала и замерзла, что хотела немедленно лечь и уснуть.

Моряк поклонялся и вышел. Тогда Элиза, даже не раздеваясь, легла в постель и накрылась одеялами. Правда, она повесила аккуратно на крючок свою меховую накидку с капюшоном.

Через несколько минут, постучав в дверь, вошел граф. Элиза уже крепко спала. Посмотрев на нее, он не знал, улыбнуться ему или нахмуриться. Элиза лежала на животе, уткнувшись лицом в подушку и положив на себя все одеяла, какие были в каюте.

Корабль резко накренился, следуя по фарватеру, ведущему в открытое море. Даррин ухватился за кокку, чтобы не упасть.

В мерцающем свете фонаря он посмотрел внимательно на Элизу. Неплохая свадьба, подумал граф. Его молодая жена не разговаривает с ним целый день. Она даже не хотела смотреть на него и молчала всю дорогу.

Он улыбнулся. Ничего, она придет в себя, и у них все еще будет хорошо. Он никогда не сомневался в этом. Ведь она любит его! И он может подождать. Он не собирался применять силу, это было совершенно ни к чему. Тем более что Элиза была сейчас в таком состоянии!

Нет, он не думал, что это продлится долго. И уж, конечно, куда удобнее заниматься любовью на широкой постели, а не на этой корабельной койке, когда корабль качается на волнах.

Он не стал ее будить рано утром. День был ясный, но холодный, и граф решил: лучше пусть она спит в тепле под всеми одеялами, чем рискует простудиться на палубе.