Укрощенная горцем

Едва ли, если это будет зависеть от Коннора. Он проследил, как Оксфорд удаляется, потом, игнорируя ледяной взгляд Мейри, одарил ее самой обворожительной улыбкой. Ему было все равно, сердится она или нет. Коннору не нравился Оксфорд, а сейчас у него появилась причина ему не доверять.

— Ты сегодня прекрасно выглядишь, Мейри, — обратился он к девушке, усаживаясь напротив.

И, черт побери, это правда. На Мейри было бледно-желтое платье из тончайшего шелка с золотым кружевом у низкого выреза на груди. Жемчуг на шее и в волосах оттенял безупречный цвет кожи. Но Мейри не нуждалась в украшениях, чтобы подчеркнуть свою красоту. Коннору хотелось одну за другой вынимать из ее волос все жемчужные шпильки и смотреть, как ее волосы рассыпаются по высокой груди. Хотелось целовать ее, на вкус ощущать ее язык. Она принадлежит ему, и он хочет, чтобы она это знала. Если Мейри желает, чтобы ее завоевывали, он готов бороться и побеждать. Это уж непременно.

— Ты очень грубо обошелся с лордом Оксфордом, — проговорила Мейри, после того как сквозь опущенные ресницы разглядела его нарядный камзол.

— Он переживет, а вот я — не знаю.

Мейри бросила на него встревоженный взгляд и обернулась посмотреть, как Оксфорд направляется к своему столу.

— Ты же не думаешь, что он…

Коннор пожал плечами и опустил бокал.

— Я ведь стою у него на пути.

— На пути к чему?

Черт, ну почему, когда он на нее смотрит, его физиономия постоянно расплывается в улыбке?

— К тебе.

Мейри посмотрела на него как на дурачка.

— Я согласна, что нравлюсь ему, но не могу поверить, что ради меня Генри может пойти на убийство.

Мать Коннора, сидящая рядом с Мейри, подождала, пока слуги подадут первое блюдо и уйдут, и заметила:

— Дорогая, никто не знает, на что способен мужчина ряди того, чтобы заполучить женщину.

— Я разузнаю насчет его, — вмешался отец Коннора и через плечо жены посмотрел на стол семьи Оксфорда. — В любом случае он мне не нравится.

— А я вам помогу, — вставил Драммонд.

Мейри вздохнула и опустила в суп ложку.

— Честно говоря, я считаю, что он абсолютно безвреден. Ему не хватает характера, особенно когда дело касается его сестры, но вреда он не причинит.

— Вон Седли и Эдвард! — воскликнул Драммонд, и не успел Коннор остановить его, как лейтенант махнул им рукой.

Коннора разъедала мысль, что один из его друзей причастен к нападению. Скоро ему придется сообщить своим людям о подозрениях в отношении Седли. Он и сам не понимал, почему до сих пор этого не сделал. Отчасти потому, что не был до конца уверен в этом, отчасти потому, что мысль о предательстве друга причиняла слишком сильную боль. Но если имеется шанс, что Седли участвует в заговоре против короля, его люди должны об этом знать.

Теперь он очень хорошо понимал короля Якова, который не выступил против принца Вильгельма без достаточных доказательств его предательства. В этом была еще одна причина желать возвращения в Гленко — при королевских дворах не существует верности, только выгода. Здесь никому нельзя доверять.

— Сегодня ты выглядишь настоящим англичанином, — с тонкой улыбкой заявил Седли, окинув Коннора оценивающим взглядом, и опустился на стул, где раньше сидел Оксфорд.

— Не оскорбляй меня в первый же день после возвращения.

Драммонд громко хмыкнул и хлопнул Коннора по спине. Тот подмигнул Эдварду. Молодой корнет был англичанином, а язвительное замечание Коннора не было направлено против него.

— Капитан Седли? — Ласковый голос Мейри достиг ушей Коннора, он посмотрел на нее, ее взгляд на мгновение задержался на нем, потом вместе с улыбкой опять переметнулся к Седли. — Какие места вы зовете домом?

— Кент, — отозвался капитан, разглядывая хорошенькую служанку, которая ставила перед ним тарелку. — Мой отец — баронет Эйлсфорд.

Легкий изгиб ее черной брови показал Коннору, что Мейри спрашивает не из простого любопытства. Она, одна из трех человек, которым было известно о подозрениях Коннора, что-то задумала.

— А как ваш отец относится к вашему излишне свободному образу жизни? — промурлыкала Мейри, изо всех сил стараясь быть любезной.

Седли расхохотался, и проходившие мимо стола дамы одарили его восхищенными взглядами.

— Мисс Макгрегор, распутники обычно лишены моральных устоев. — Он снял пылинку с рукава своего мундира. — Уверен, вы не считаете меня настолько безнравственным.

Мейри слегка улыбнулась и поднесла к губам кубок.

— Безнравственный человек часто не осознает своей безнравственности, капитан Седли. Но поскольку о вас я знаю лишь немногое, что мне рассказывали капитан Грант и пара служанок, то не могу судить о вас справедливо.

— Его репутация вполне заслуженна, — сообщил Драммонд, не отрываясь от тарелки.

— С репутациями обычно так и есть, — заметила Мейри и бегло взглянула на Коннора.

Седли широко улыбнулся.

— Мы все рабы греха.

— О да, — согласилась Мейри и одарила повесу сияющей улыбкой. — И только некоторые избранники Бога получают его прощение. Ведь так говорит доктрина Кальвина, правда?

Седли неловко заерзал, обвел взглядом сотрапезников и захотел что-то сказать, но Мейри его остановила: