Укроти меня, или Грани возрождения (СИ)

— Да уж, задачка со звездочкой, — прыснула Эльза. — Кто бы мне сказал раньше, что я буду считать почти невыполнимой задачу всего-то навсего обездвижить на три секунды какого-то врага…

Ждать долго не пришлось.

Я наблюдала, как Калипсо подманивает Эйзереса ближе к нам, видела, как он резко приблизился к противнику, как подозрительно крепко они вцепились друг в друга… Калипсо при этом на всей скорости ринулся в нашу сторону и несколько секунд спустя буквально вдавил Эйзереса в землю, жестко приземлившись в паре метров от меня. Обычный человек давно бы испустил дух от такого мощного удара, но Эйзерес был какой-то непрошибаемо живучей тварью.

Лицо у Калипсо было перекошеное, а глаза превратились в сплошь сияющие белизной, зрачка видно не было. Оба противника были изрядно потрепаны, одежда обоих — исполосована, прожжена в разных местах заклинаниями, на лицах тоже красовались царапины, а от капелек пота блестел лоб.

Но мне сейчас было не до разглядывания лиц, потому что всё мое внимание было приковано к одной руке Эйзереса, которая сейчас вонзилась в правый бок Калипсо. Вонзилась, раздирая плоть и явно доставляя жуткую боль, но Калипсо терпел, стиснув зубы, вцепился двумя руками в Эйзереса так, чтобы тот не мог быстро выдернуть руку из раны. Эйзерес явно ликовал, я ощущала это даже по его развеселой энергетике.

Но ликование его быстро сменилось недоумением, когда он увидел, что Калипсо вместо попытки отскочить в сторону и спастись, напротив, вцепился в Эйзереса изо всех сил, да еще нарочно воздействовал заклинаниями для обездвиживания конечности. Руки Калипсо при этом потеряли свой обычный облик, выглядели, как магические плети — такие же, как у Эйзереса, только золотые. Таких рук-плетей у Калипсо я ранее не видела, кажется, эта способность появилась благодаря Небесному Благословению. Не видел их и Эйзерес до этого момента, судя по его ошарашенному взгляду. Похоже, Калипсо придерживал их, как туз в рукаве, на крайний случай.

Эти золотые плети плотно обвили руку Эйзереса. И пусть он не позволял обвить и обездвижить всего себя, но и скинуть со своей руки плети Калипсо пока не мог. А еще эти золотые плети явно что-то нарушали в ауре Эйзереса и не позволяли ему создать вокруг себя плотный защитный кокон, чтобы к нему невозможно было прикоснуться. Потому что ранее именно этот непробиваемый кокон не дал бы мне сделать свой шаг.

Меня потряхивало от вида большого пятна крови на мантии Калипсо, но я заставила себя вдохнуть, выдохнуть и сосредоточиться на главном.

Так, не думать о ранении Калипсо, не думать о его ранении, Лори… Сначала — избавиться от Эйзереса, иначе думать потом не о чем будет. И нечем.

Пока недоуменный Эйзерес потратил доли секунды на попытку выдернуть руку из плоти Калипсо, фортемины и инквизиторы, и даже сиренофеи не теряли время зря и одной большой толпой накинулись на Эйзереса с десятками, сотней обездвиживающих чар… Черт, он продолжал пытаться двигаться даже после того, как его свободную руку опутали около пяти десятков волшебников!! Энергией от Эйзереса шарашило так, что все эти заклинания быстро отскакивали от него, лопались на нем, как тонко натянутая стрела…

Ситуация изменилась, когда в эту свободную ладонь Эйзереса попросту прилетело странное серебристо-зеленое копье — это Сиринити буквально пригвоздила ладонь Эйзереса к земле. Тот зашипел от боли и с дикой ненавистью уставился на Сиринити, которая осталась стоять в сторонке и наблюдать за тем, как другие фортемины и инквизиторы уже крепко сковывают Эйзереса.

— Плохой мальчик, — услышала я бормотание Сиринити себе под нос. — А плохих мальчиков надо наказывать.

«Давай, Лори, добей уже его, твой ход!!!», — проорал мне в это же время мысленно Калипсо.

Хотя ментально вроде как невозможно было орать, но у Калипсо это как-то получилось.

Я и сама поняла, что пришло время моего хода, поэтому с окончанием фразы Калипсо уже всадила свою когтистую ладонь четко в точку солнечного сплетения Эйзереса.

— НЕ-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!! — отчаянно взвыл тот и попытался высвободиться из сковавших пут, усилил свои попытки скинуть с себя чужие чары.

Но уже было поздно, и моя магия фурии делала свое дело.

Всего несколько правильных ментальных заклинаний, всего три секунды смертельного прикосновения — и я почувствовала, как магическая Искра под моей ладонью гаснет. Я вложила в эти три секунды всю свою магию, чтобы ускорить процесс гашения Искры, поэтому с последними фиксирующими заклинаниями, произнесенными уже вслух, мое обличие фурии стало истончаться, и я на глазах возвращалась к своему человеческому облику.

Выдернула из Эйзереса уже не когтистую ладонь и с отвращением вытерла ее об одежду, чувствуя такое сильное головокружение после погашения магической Искры Эйзереса, что сама я больше не могла даже банальными очищающими чарами воспользоваться — сил не хватало.