Укроти мое сердце

- Это не запрещено, — заверил меня Ирон. — Межгалактический Союз не вмешивается в личную жизнь подданных. Разумеется, если это не противоречит политическим интересам. Но Хан давно не состоит на службе и никому не обязан докладывать о своем выборе.

- Да нет же, — оборвала я поток рассуждений друга. — Мне интересно не совсем это… Понимаешь… Имеется в виду чисто физическая сторона отношений. Насколько совместимы земляне и Антерианцы? Могут ли у такого союза появиться дети?..

Сказала и почувствовала, как к щекам прилила кровь. Разговаривать о таких вещах с мужчиной немного стыдно. Но кто-то же должен прояснить немаловажный момент.

- Браки меду различными расами не редкость, — приободрил Ирон. — Иногда от подобных союзов даже появляется потомство. Но с Антерианцами дело обстоит сложнее… Они замкнуты и несговорчивы, редко принимают чужаков. Тем более, никогда не вступали в связь с землянами. Тебе, Пантера, предстоит разобраться в подобных вопросах самой. Полагаю, опыт будет незабываемым.

Сказав это, Ирон рассмеялся. Но в его смехе не было ни издевательства, ни ехидства. Скорее, он радовался за друзей и за возможности, которые им открылись.

- Расскажи мне еще немного об Антерианцах, — попросила я. — Почему они ставят себя превыше других рас? Что делает их такими особенными?

Ирон слегка погрустнел. Отложил в сторону штопку и как-то по-старчески крякнул.

- Антерианцы — одна из самых древних рас, — пояснил с видимой неохотой. — Когда-то они считались едва ли не единоличными властителями космоса. Пришли новые времена, и другие расы потеснили их с пьедестала. Их господство кончилось, но родовая гордыня прочно въелась в саму их сущность. К тому же, только у Антерианцев есть крылья — и это делает их неотразимыми и чванливыми.

От неожиданности я выронила чашку на пол. Вцепилась в подлокотники кресла и подалась вперед.

- Крылья? — повторила, точно пробуя слово на вкус. — На спине Хана я видела страшный шрам… Ирон кивнул, подтверждая мои мысли.

- Хан лишился главного достояния Антерианца во время страшной катастрофы на Граере. Его соплеменники отвернулись, а Межгалактический Союз выплатил жалкое пособие в качестве компенсации. Его хватило лишь на то, чтобы приобрести подержанный корабль и отправиться бороздить просторы космоса.

- Какой ужас… — протянула я. — теперь понятно, отчего Хану так не хочется выступать перед Антерианцами. Ему будет не просто выдержать надменность тех, кого он прежде считал своими.

- Лаэс наш дом, а команда — наша раса, — заявил Ирон. — Пусть жизнь погнула нас, но не сломала. И мы будем бороться до последнего за право на существование. Не для того, чтобы что-то кому-то доказать. Не ради великих целей, нет. Просто потому, что не можем иначе.

В этот момент я осознала, как сильно горжусь тем, что судьба свела меня с командой Лаэса. Такими друзьями можно гордиться. Они преодолели все и выдержали. И я смогу.

- Спасибо тебе за откровенность, — поблагодарила Ирона. — Для меня очень важно твое доверие. Если я и соберусь остаться на корабле — то не ради Хана, а ради тебя. На Земле у меня не было таких товарищей…

Настала очередь Ирона покраснеть. Наш непобедимый гигант с сердцем нежным и добрым, как у ребенка.

- Поддержи капитана, — попросил он. — Это выступление либо поднимет его на пьедестал славы, либо окончательно унизит в глазах Антерианцев.

- Сделаю все, что в моих силах, — пообещала я. — Главное достоинство Хана — его душа, сила и несгибаемая воля. Именно это делает его неотразимым и таким желанным. По крайней мере, для меня.

Глава 15

Антерианцы оказались еще противнее, чем я представляла себе. Два десятка представителей одной из древнейших цивилизаций. Непроницаемые лица — точно маски, лишенные мимики, не умеющие улыбаться. В глазах ни капли тепла и доброты. Белые одежды на статных фигурах, длинные волосы, прямая осанка. И крылья — широкие, перепончатые, как у летучих мышей. Даже сложенные за спинами, они производили неизгладимое впечатление.

И все же ни одного из этих надменных Антерианцев я не могла сравнить с Ханом. Он был в сотни раз прекраснее и в тысячи надежнее. Даже пережив трагедию, он не утратил воли к жизни и сопротивлению. Смотрел на сородичей с легким оттенком недовольства и всем своим видом показывал, будто ему все равно.

Но я не верила. Чувствовала, как важно для Хана это выступление. Мы с ним стояли за кулисами и тайком наблюдали за зрителями. Готовились и обсуждали.

- Не смотри им в глаза, — предупредил Хан. — Они этого не любят.

- Ты говоришь об Антерианцах так, точно не считаешь себя одним из них, — заметила я.

- Так и есть, — Хан не стал отпираться. — Они отказались от меня, а я отступился от них. Не захотел провести остаток дней в нищете и забвении. Отказался от пособия и госпиталя — вернее, тюрьмы для ненужных граждан. Я не болен и не слаб и все еще могу дать отпор любому, кто посягнет на то, что мне дорого.

Он улыбнулся краешком губ. Глаза его хищно блеснули. Кажется, мой укротитель и сам превратился в разъяренного тигра, готового драться со всей стаей, доказывая право на первенство.