Укротить сердце (ЛП)

- Послушай, - говорит он, пристально глядя мне в глаза. На его сильном, заросшем щетиной подбородке напрягается мускул. - Этот город не для тебя, дорогая. Я уважаю твою попытку… но уезжай. Отправься куда-нибудь еще. Куда угодно, подальше отсюда.

Не сказав больше ни слова, он уходит, а я стою и смотрю, как его широкоплечая фигура исчезает в «Пустом месте», и в животе у меня разливается теплое тягучее чувство.

Уютно устроившись на роскошной кровати в историческом отеле, который предложил Чарли, я считаю удары своего сердца. Они быстрые, но не слишком. За окном в темном небе сияет луна, похожая на ноготь большого пальца. Аромат сосен проникает сквозь приоткрытое окно, и я думаю о ковбое.

Его задумчивом, красивом лице. Пронзительных голубых глазах и загорелых предплечьях, покрытых венами и мускулами. Темных волосах, мило зачесанных назад. Твердости его широкой груди, прижавшейся ко мне, когда он торопил меня к выходу. Его глазах, опустившихся к моим губам и задержавшихся там.

В голове звучат слова Чарли.

Уезжай.

Ни за что.

У меня хорошее предчувствие насчет этого города.

Воскрешение, Монтана, вот и я.

Глава 5

Чарли

Уезжай. Отправься куда-нибудь еще. Куда угодно, подальше отсюда.

Это был подлый поступок - сказать эти слова той девушке прошлой ночью. Даже сейчас, в утренней тишине, они звучат у меня в голове, пока я иду по Главной улице.

Я не знаю, почему я их сказал. Не знаю, почему меня это волнует. Останется она или уедет, мне все равно.

Это гребаная ложь, и я это знаю.

Мне не все равно, потому что она вызвала во мне реакцию. Когда я держал ее в объятиях, ощущение ее хрупкой фигуры и шелковистой кожи было подобно выбросу адреналина. Моя кровь запылала огнем. Когда я поставил ее на ноги, мой член мог пробить гипсокартон. Я хотел большего, и мне пришлось бороться с желанием заключить ее в свои объятия и не отпускать.

Я хотел защитить ее.

И это выводит меня из себя.

Я уже заботился о женщине и больше не могу. Единственные люди, которые меня волнуют, - это мои братья и младшая сестра. А не какая-то девочка с ясными глазами и свежим личиком, которая похожа на солнышко и пахнет клубникой.

Уезжай. Отправься куда-нибудь еще.

Черт возьми. Я вел себя как засранец.

А еще я идиот.

В ней было что-то такое. Что-то невыносимо очаровательное. Конечно, она выглядела так, будто вышла из сказки, но дело было не только в этом. Дело в том, что произошло прошлой ночью. Весь мир рушился вокруг нас, а она улыбалась.

Ярко улыбалась. Как будто у нее была лучшая ночь в жизни, когда она уворачивалась от кулаков и скользила по лужам пива.

Слишком много красных флажков. Слишком много драмы. Если повезет, она уедет сегодня утром.

Руби Блум. Что это за имя, черт возьми?

Мотоцикл с ревом проносится по Главной улице, нарушая тишину солнечного июньского утра. Я поднимаю руку, приветствуя Руфуса, лидера мотоклуба «Хор парней», и смотрю, как он направляется к «Легиону».

В городе уже вовсю кипит жизнь. Владельцы магазинов устанавливают вывески и подметают тротуары перед магазинами и кофейнями. Лето в Воскрешении означает, что численность нашего сплоченного горного сообщества, насчитывающего 6000 человек, увеличивается в десять раз в пик туристического сезона.

Чем быстрее я вернусь на ранчо, тем лучше.

И все же мне нравится эта прогулка. Этот вид.

Густой сосновый лес и залитые солнцем Скалистые горы обрамляют Воскрешение, бывший шахтерский городок Дикого Запада, уютно расположившийся в узком каньоне. Вдалеке виднеется Плачущий водопад, от которого отходят горные кручи, ведущие к Национальному парку Глейшер.

Я сворачиваю за угол, направляясь к клинике «Медвежий ручей» и вхожу через раздвижные стеклянные двери. Лифт поднимает меня на второй этаж, где я попадаю в узкий коридор, соединяющий муниципальную больницу с онкологическим центром.

Я подхожу к стойке регистрации.

- Привет, Кара.

- Чарли. - Она щелкает пузырьком. - Стид вернулся в свое кресло. Он готов принять тебя.

- Спасибо.

Я иду по коридору и захожу в комнату.

Увидев меня, Стид поднимает узловатую руку.

Помещение стерильное и минималистичное. Здесь есть диван, телевизор с приглушенным звуком, показывающий старый эпизод сериала «Бонанза»¹², пейзажи природы в рамках с бодрыми словами поддержки, напечатанными под ними. Другими словами, все это выглядит чертовски депрессивно.

- Привет, парень, - говорит Стид, опуская книгу на колени.

- Привет, старина. - Я придвигаю стул и сажусь напротив него. Как и Стид, я уже привык к аппаратам и иглам. - Как дела?

- Надираю задницы, парень. Ты, черт возьми, слепой? - Стид протяжно рычит, указывая на иглу, воткнутую в его руку.

Я ухмыляюсь.

- Я тоже рад тебя видеть, засранец.

Даже рак легких второй стадии не может остановить Стида Макгроу. Его густые серебристые волосы исчезли, но у него все еще есть фирменные усы в виде подковы. Предки Стида, происходившие из длинного рода старателей и ковбоев, основали Воскрешение, и он выглядит соответствующе.