Укротить сердце (ЛП)

То, что Чарли Монтгомери выглядит так, будто он предпочел бы смертельную болезнь мне, идущей за ним по пятам, только усиливает мое желание измотать этого человека.

Я заставлю его улыбаться, даже если это убьет меня.

Все, что мне нужно, - это неделя, чтобы ознакомиться с ранчо, а потом я смогу творить свою магию в уединении. Нам с Чарли Монтгомери больше никогда не придется видеться. Даже если от этой мысли у меня начинает болеть сердце.

Я делаю глубокий вдох и бегу за мужчиной, который оставил меня позади в клубах пыли.

- Просто делай свои дела, - говорю я, слегка запыхавшись. - Не позволяй мне мешать тебе.

- Ты уже мешаешь, - ворчит он.

Я незаметно улыбаюсь. Я привыкла к тому, что люди несерьезно относятся к социальным сетям. Я видела сомнения на их лицах сегодня утром. Снисходительные взгляды, которыми обменялись братья. Они думают, что я не смогу это сделать.

Я не могу дождаться шанса доказать, что они ошибаются.

- Что это? - Я указываю на большое красное здание, расположенное в двух шагах от конюшни. Вывеска перед входом гласит: - «Дом воинского сердца».

- Это Дэвиса, - говорит Чарли. - Он занимается реабилитацией военных служебных собак. Работает с ними, пока они не поправятся, а потом либо возвращает их домой, либо мы позволяем им доживать свои дни здесь.

- Правда? - Я делаю пометку в своем телефоне. - Это круто, Чарли.

Он приподнимает шляпу и проводит большой рукой по своим растрепанным волосам.

- Когда у нас на ранчо появляется группа детей, мы приводим их сюда. Учим их быть добрыми к животным.

Мое сердце замирает от этих слов.

Это прекрасно. Интересно, знает ли он об этом?

Я останавливаюсь и делаю фотографии для Инстаграма. Когда я поднимаю глаза, Чарли исчезает за двойными голландскими дверьми, ведущими в конюшню.

Я прикусываю нижнюю губу и спешу за ним.

Меня встречает тихое ржание.

- О, Боже мой, - выдыхаю я.

Огромная конюшня могла бы стать вторым домом. По обеим сторонам тянутся стойла. На дальней стороне - большое помещение для хранения сена и небольшая кухня с раскладушкой и барной стойкой. Но у меня перехватывает дыхание не от размеров помещения. Это три лошади, высунувшие свои морды над дверьми стойл, их темные глаза полны любопытства.

Не поднимая глаз, Чарли затаскивает на чердак тюк сена и говорит:

- Поскольку ты все равно спросишь: черный - это Призрак, гнедой - Большой Рыжий, пегая - Вессон. Всего у нас пятнадцать верховых лошадей. Остальных Колтон вывел на прогулку.

- А можно мне погладить одну?

Он выпрямляется и пожимает широкими плечами.

- Они все как котята. Выбирай.

- Я никогда не сидела на лошади, - говорю я, подходя к ним поближе. Мой список дел меняется. Я мысленно добавляю - прокатиться на лошади. Ускакать на ней в закат и представить, что я ковбойша, дикая и свободная.

На этот раз Чарли выглядит заинтересованным.

- Правда?

- Да. - Я обхожу стойло, разглядывая Вессон. Коричневый хвост отгоняет мух. - Никогда не ездила на мотоцикле, не каталась на волнах, не танцевала на стойке в баре и не принимала наркотики. Скучно, я знаю.

Чарли что-то бормочет, берясь за второй тюк сена.

Сомневаюсь, что он вообще меня услышал.

Прилив грусти, за которым следует чувство сожаления, накрывает меня. Оно остается внутри, воспоминания впиваются в меня, как пиявки.

Ближе всего к какому-то волнению в моей жизни я была, когда занималась балетом. Когда мне было семь, барре и плие стали моей жизнью. Я занималась часами. У меня была учительница, которую я обожала, и которая кричала - вуаля! - каждый раз, когда мне удавалось сделать пируэт. Когда я поднималась на цыпочки, мне казалось, что я могу достичь чего угодно. Это было самое большое счастье в моей жизни. Два месяца спустя я оказалась в больнице с диагнозом СВТ. Несмотря на заверения врачей, что со мной все будет в порядке, если я буду делать перерывы, отец не разрешил мне продолжить.

В тот день мне казалось, что я уже потеряла свою жизнь, хотя я была еще жива.

Моя рука касается щеки Вессон. Улыбаясь, я наслаждаюсь ощущением ее бархатной шерсти. Мягким дыханием из ее ноздрей. Она - лучшее средство, помогающее мне сосредоточиться на том, что у меня впереди, - на моей жизни.

Я слышу звук тяжелых шагов и оглядываюсь через плечо. Чарли тащит большой пакет с кормом, словно это легкая подушка. Я смотрю, как напрягаются его массивные предплечья, когда он заносит его в маленькую комнату.

- Что там? - спрашиваю я.

- Комната для снаряжения, - говорит он. - Мы храним здесь все, что нужно для экипировки лошадей. Седла. Попоны. Лекарства.

Я бросаю последний взгляд на Вессон и подхожу к Чарли.

- Я могу помочь.

Он приподнимает край своей пыльной шляпы «Стетсон».

- Ты?

Его губы изгибаются то ли от недоверия, то ли от уважения, не могу сказать.

Я упираю руки в бедра, провоцируя его поспорить со мной.

- Да, я.

Долгое мгновение он пристально смотрит на меня. Затем он дергает в сторону своим бородатым подбородком.

- Хорошо. Возьми шланг и наполни водой все корыта.