Укус

— Эллиот убил Билла?

Прикусив губу и глядя мне прямо в глаза, она, набравшись духу, рассказала мне:

— Да, он это сделал. И да, я хотела прыгнуть из окна, пытаясь от него спастись. Оно было нараспашку, но экран опущен — я врезалась в него на полном ходу. Разбила. Но это меня порядком замедлило — а Эллиоту хватило времени схватить меня и втащить обратно.

— О Боже. Оно ведь, может, и к лучшему, Кэт. Ты ведь могла не пережить падение.

— Не самый плохой исход, — заявила она, отведя взгляд в сторону.

— Боже! — прошептал я.

Мы снова были лицом к лицу.

— Я не из потенциальных самоубийц, просто хотела тогда, чтоб все это побыстрее закончилось — не важно, как. — Она предприняла слабую попытку улыбнуться. — Зато нам сейчас не возиться с этим дурацким экраном. И теперь в окно полечу не я, а Эллиот. Поможем ему?

Слова никак не желали выходить из пересохшей глотки, потому я просто кивнул и, вернувшись к Эллиоту, занялся им. Спина протестовала. Ей вторила прокушенная рука, хотя раны от Эллиотовых клыков были и вполовину не такие болезненные, как та, что красовалась в том месте, куда меня тюкнул кол. Зато боль иногда — хороший способ остаться в здравом уме, что лично мной ценилось высоко, особенно после потока сюрреальных событий, излившегося на мою голову за одну лишь ночь.

Подтащив сверток как можно ближе к окну, я отпустил ноги Эллиота.

— Сбегаю за веревкой.

Кэт сжала мое плечо.

— Не стоит.

— Это займет всего пару…

— Нам не понадобится веревка.

Я посмотрел ей в глаза.

— Ты шутишь.

— Не думаю.

— Боже, — снова вырвалось у меня.

В глазах Кэт плясали лукавые огоньки. Совсем как тогда, когда она еще была подростком, и мы с ней были не разлей вода. Только те огоньки, былые, так часто подмечаемые мной тогда, сулили лишь веселье, невинные забавы. От этих же явно добра ждать не приходилось — взгляд выросшей Кэт был тяжелый, едва ли не режущий.

— Что, просто вышвырнем его? — спросил я.

— Быстро и просто, — кивнула она.

— Не скажу, что ему будет просто.

Дьявольский огонь покинул ее глаза и затеплился в ее улыбке.

— Он мертв, Сэмми.

— Но мы не можем просто так взять и выбросить его.

— Боишься, что он поранится?

— Ну да. Мне кажется, он совсем в негодность придет.

Качая головой, она тихо рассмеялась.

— Мы собираемся похоронить его, а не продать с молотка. Ему и не надлежит быть в отличном состоянии.

Лот номер такой-то, труп вампира; орудие убийства прилагается, подумал я, но вслух сказал:

— Просто… так не поступают обычно. С телами.

— Но в случае Эллиота, это замечательный план действий. — Озорное выражение пропало с ее лица. — Я с ним справлюсь. Спускайся вниз, если хочешь.

И она без шуток взялась за завернутый труп — с мрачной решимостью рестлера. Не проронив ни слова, я присоединился к ней. Кэт не стала меня благодарить, но глянула с благодарностью. Вместе мы поставили Эллиота стоймя.

— Придержи его на секундочку, — сказала Кэт. — Я проверю, чист ли наш фронт.

Пока я сражался за сохранение стоячей позиции Эллиота, она высунулась из окна и окинула взглядом улицу. Зад ее некогда-джинсов был вытерт, но почти не заляпан краской. Пара старых следов укусов виднелась на нижней части ее правой ягодицы — той, что была видна через прореху. Глядя на выцветшие красные точки, осознавая, что там был рот Эллиота, его клыки, я вдруг вспомнил и о других местах, где приложился этот безумный кровосос. Выбросить его из окна больше не казалось плохой идеей.

Кэт обернулась.

— Вроде бы все спокойно.

— Может, нам следует выключить в спальне свет, прежде чем приступим, — сказал я.

— Хорошая идея.

Я остался стоять в обнимку с Эллиотом, а Кэт поспешила выключить все светильники и задуть свечи. Она потушила все — кроме двух свечек. Они были в высоком подсвечнике в изножье кровати.

— Я оставлю их, — сказала она мне. — Нам понадобится хоть какой-то свет.

— Пойдут, — махнул я рукой.

В комнате было довольно темно, и мне нравилось, как выглядит Кэт в мерцающем свечении.

Она подошла ко мне.

— Если выйдет, пододвинь его поближе к окну. Я приму его на себя и вытолкаю.

— Идет. — Я обнял труп еще крепче. — Будь осторожна, хорошо?

Процесс нашего продвижения больше всего напоминал какой-то странный танец. Толчок ко мне — провисание — толчок от меня. Этаким маятником мы подобрались почти вплотную… и тут Кэт, принимая сверток к себе, накренилась к разверстому окну явно сильнее, чем следовало.

— Кэт!

Вскрикнув, она отшатнулась с пути, и всем весом — головой вперед — Эллиот полетел в провал окна. Тело ударилось поясницей о подоконник, торс канул в ночь, увлекая за собой ноги. Пластик мелькнул белым пятном в темноте и исчез.

Я остался на месте, Кэт же осторожно выглянула. Мне этого не требовалось — я слышал, как он рухнул оземь. Звук был мягкий, до омерзения влажный. И что мне не понравилось — следом раздался еще какой-то щелкающий хруст, будто раскололся кокос.

Кэт столкнулась со мной взглядом и усмехнулась.

— Сработало, — провозгласила она.

10