Укус ящерицы

— Ну уж нет! — Тереза Лупо помахала пальцем перед бесстрастным, словно выдубленным лицом инспектора. — Я вижу, к чему вы клоните. Нет! Я здесь не по работе. И у меня вы отпуск не отнимете. Дело ваше, Лео. Если патологоанатом убедил вас в существовании эльфов и гномов — что ж, это ваша проблема. Пройдите курс ароматерапии.

— Мне он показался человеком вполне здравомыслящим, — спокойно ответил Фальконе. — Может быть, немного традиционным. Но не забывайте, что у него нет вашего опыта. Убийства в Венеции большая редкость. Този и сам это понимает. Я упомянул, что мы работали вместе, и он отзывался о вас очень высоко.

Инспектор подлил вина, однако пить не стал, ожидая, пока Тереза переварит комплимент.

— Он обо мне слышал?

Фальконе поднял бокал к свету, любуясь легшим на белоснежную скатерть темно-красным пятном.

— Первое, о чем спросил Този, когда узнал, что мы из Рима: «А знаете ли вы доктора Лупо? Посчастливилось ли вам читать, как замечательно она поработала с телом из трясины?» Ну и все такое.

— Лео… — проворчал Перони.

— Я лишь хочу сказать, — невозмутимо продолжал инспектор, — что Тереза, несомненно, пожелает познакомиться поближе со случаем произвольного самовозгорания…

— Не произносите больше эти слова, — угрожающе предупредила Тереза.

— Если у вас появится желание взглянуть на тело, проблем, думаю, не будет.

Тереза перегнулась через стол и, вырвав у Фальконе дорогую бутылку, попыталась пополнить бокал. Бутылка оказалась пустой.

— Такие решения на трезвую голову не принимаются, — объявила она.

Фальконе, посмотрев на этикетку, фыркнул. Вино так понравилось Нику, что он тоже взглянул на нее: «Даль Форно Романо». Его покойный отец говорил, что оно похоже на бароло.

— Не слишком ли дорого обойдется такое решение, по сорок евро за бутылку? Так что, посмотрите? Хотелось бы услышать ваше частное мнение. Този ничего не говорите — не хватало только, чтобы вы с ним поцапались. По-моему, старичок может не выдержать такого удара.

— Я не собираюсь высказывать частное мнение — я излагаю факты.

— Вот и изложите, — легко согласился Фальконе, жестом подзывая юную официантку и указывая на бутылку. — Больше нам ничего и не надо. Посмотрим…

— Дело касается только нас троих, — предупредил Коста. — Мы пригласили вас не расследование обсуждать.

— Перестань, Ник! — отмахнулся с улыбкой Фальконе. Вина инспектор выпил больше всех. И вообще он выглядел не так, как обычно. Как будто сорвался с поводка и наслаждался обретенной свободой. — Я сам напросился. И где еще обменяться мнением, если не за столом? А что касается Терезы, то мы все прекрасно знаем, что она предпочла бы сменить свой кожаный чемоданчик на полицейский значок.

Он вскинул брови, ожидая возражений, а когда их не последовало, продолжил:

— Вот и хорошо. Эмили тоже не чужая, бывший агент ФБР. Наша коллега. Ладно, бывшая коллега. Обе достойные, заслуживающие доверия дамы. Подумайте, сколько нужно провести экспертиз. Представьте, с кем нам придется столкнуться. Впрочем, вы и сами уже видели. Кучка провинциалов.

— Но командуют здесь они, — ворчливо напомнил Перони.

Пропустив замечание мимо ушей, инспектор достал из кармана пиджака пластиковый пакетик с ключами Уриэля Арканджело.

— Давайте посмотрим, что у нас здесь.

— Ну вот, — вздохнул Перони. — Мы уже выносим из квестуры вещественные доказательства. Так все и начинается. Не удивлюсь, если в следующий раз нас отправят еще подальше.

— Не будь таким консерватором, — укорил его Фальконе. — Здешние сыщики думают, что расследование начинается и заканчивается в комнате для допросов. Исчезновения ключей никто и не заметит. Поразмыслите вот о чем. Человек погибает от огня в запертой на ключ мастерской. Здесь же обнаруживается тело его жены, сгоревшей, очевидно, раньше, поскольку единственный из имеющихся у нас свидетелей ее даже не заметил. Дверь только одна, другого входа-выхода нет. Ключ торчит в двери с внутренней стороны. Что из этого следует?

Коста уже заметил, с каким интересом слушают инспектора женщины. Фальконе знал, что делает.

— Что он убил жену, а затем, вероятно, покончил с собой? — предположила Эмили.

Тереза покачала головой.

— Самосожжение как форма самоубийства встречается крайне редко, — заговорила она. — Мужчины, убивающие своих жен, обычно довольно трусоваты. Это не мое личное мнение, а вывод, сделанный на основании наблюдений. Такие обычно принимают таблетки. Или разбиваются на машине. Но еще чаще берут нож и режут запястья. Кишка у них тонка, так что до конца дело доводят немногие.

— Тогда что, несчастный случай? — спросил Перони.

Тереза ткнула его в бок локтем. Сильно.

Фальконе просиял.

— Видите? — обратился он к коллегам. — Всего лишь несколько фактов, а мы уже обнаружили кое-что, чего не знаем. И что будем делать без наших помощниц?

Тереза поморщилась:

— Пожалуйста, Лео, давайте обойдемся без дешевой лести Здесь что-то не так, Этот… Уриэль, да? Так вот, Уриэль Арканджело как мне представляется, погиб не без причины. Насколько сильно он обгорел? Исследовали ли его одежду?