Укус ящерицы

Анна снова совершила короткий переход через комнату и, порывшись в картотеке, вернулась с папкой. В конверте Тереза с удивлением обнаружила всего пять снимков, причем столь низкого качества, как будто фотографировали самой дешевой «мыльницей». Тело Уриэля Арканджело выглядело на них так, словно лежало в черной луже. Тереза присмотрелась повнимательнее. Жар в районе верхней половины тела был настолько велик, что деревянные доски пола прожгло насквозь.

— Что за дыра? — раздраженно спросила она. — Ее размеры? В каком состоянии был пол?

Този с интересом посмотрел на нее.

— Вообще-то я не был на месте преступления. Всем занималась полиция. Потом мы послали за телом машину.

Тереза прикусила язык. Полное отсутствие какой-либо формальной процедуры осмотра места преступления поражало. Объяснялось это скорее всего соотношением спроса и предложения. Венеция не столько настоящий, живой город, сколько заповедник для туристов, и опыт обращения с жертвами насилия у Този, вероятно, ограничивался несколькими случаями. К тому же, напомнила она себе, с самого начала все исходили из предположения, что никаких загадок в деле нет.

— Должно же быть что-то еще! Вскрытие?

Старичок вздохнул:

— Вы видите все, что у нас есть.

— Анализ… хорошо, можете не говорить. Все в Местре. И больше ничего?

— В каком смысле? — спросила Анна.

— В смысле объяснения, как умер этот человек! Такое… невозможно! Даже если бы он лежал в печи.

— Произвольное самовозгорание, — решительно объявил Този. — Как мы и сказали.

— Но как?

Този улыбнулся и кивнул внучке.

— Существует несколько теорий, — заговорила девушка. — Согласно одной из них, при определенной температуре, возможно, при длительном воздействии жара, воспламеняются жировые отложения в районе живота. Покойник был полноват. Может быть, этого оказалось достаточно.

Тереза покачала головой — согласиться с таким объяснением она не могла.

— Достаточно, чтобы спалить половину туловища? А потом прожечь дыру в деревянном полу?

— Очевидно, — заметил Този, впервые за время разговора проявляя легкое нетерпение. — А у вас есть другое объяснение? Я был бы не прочь его услышать.

— Одежда? Ее ведь исследовали? Может быть, на ней было что-то легковоспламеняющееся? Например, бензин? Или алкоголь?

Този взглянул на тело.

— Там все было залито пеной. В таких обстоятельствах, как вы понимаете, взять образец материала не так-то просто. Кроме того… — Гримаса неудовольствия добавила морщин к и без того морщинистому лицу. — У полицейских своя работа, у меня своя. Я в их дела стараюсь не вмешиваться. Не сомневаюсь, что и вы, доктор Лупо, тоже. Полагаться приходится только на себя. Подумайте сами, кто стал бы входить в литейную мастерскую в облитой бензином одежде?

Идиот. Или пьяница. Человек, решивший покончить с собой, потому что часом раньше он засунул в печь жену и потом его обуяло раскаяние. Объяснений много, да вот только эта парочка не желает их искать.

— Нам трудно представить, — продолжал Този, — что человеческое тело способно воспламениться само собой. Но давайте рассматривать человека как вывернутую наизнанку свечу. Свечу с фитилем в середине. Он горит и притягивает к себе топливо. Жира в теле Арканджело вполне хватало, чтобы сыграть роль топлива, одежда же послужила внешним фитилем. Фитиль вспыхивает и начинает притягивать топливо, которое питает пламя. Ничего противоестественного. Да, редкое явление, но не невероятное.

Вот-вот, однажды ты роняешь спичку, она падает на рубашку, и ты вспыхиваешь изнутри. Отличная теория. Из той же категории, что и похищения людей инопланетянами и посмертное переселение души в африканского муравьеда.

— Но может быть, у вас есть другие идеи?

— Вообще-то нет. И я ничего не имею против самовозгорания. Меня смущает его произвольность. Но я подумаю. Извините. Надеюсь, я вас не очень обеспокоила?

Тонкие губы Този дрогнули и сложились в любезную улыбку.

— Принимать у себя знаменитого римского патологоанатома… Разумеется, нет. Но нас немного торопят. Полиция не хочет затягивать с расследованием. Все нужно закончить ко вторнику. Так или иначе. Так что иллюзий я не питаю. — В глазах Този мелькнула тень тревоги. — Нет.

Возможно, старик не такой уж и чокнутый, подумала Тереза. Он знает, что столкнулся со странным случаем. Но в данных обстоятельствах Альберто Този почти нечего сказать. К тому же и ему могут выкручивать руки. Как и всем остальным.

— Медицинские карты?

Този снова переглянулись. Лица обоих отобразили одинаковую степень озабоченности.

— Не уверена, что мы уполномочены… — забормотала Анна. — Их прислали только сегодня утром. Вопрос конфиденциальности…

— Понятно, — перебила ее Тереза. — Значит, инспектор Фальконе их тоже еще не видел? Я ему передам. Не сомневаюсь, что он пожелает ознакомиться с ними лично. Уж у него-то, несомненно, соответствующие полномочия имеются.

Перспектива еще одного визита инспектора Фальконе склонила чашу весов. Через минуту Тереза уже вчитывалась в сделанные от руки записи семейного врача, наблюдавшего как Уриэля Арканджело, так и его супругу.