Укус ящерицы

Коста привстал. От причала у мастерской отваливала куцая лодчонка Пьеро Скакки с застывшей на носу черной фигурой Ксеркса. Никакого груза видно не было. Скорее всего Пьеро доставил что-то на остров. Возможно, какие-то материалы для растопки печи.

Не обращая внимания на возмущенные крики из кабины Скакки развернул лодку в сторону Сант-Эразмо и дал полный ход. Задерживаться на острове фермер определенно не собирался.

— Эй, Пьеро! — крикнул Перони.

Его голос утонул в шуме мотора. Может, оно и к лучшему, подумал Коста. В разыгрывавшейся трагедии Скакки тоже играл какую-то роль. К тому же он жил в уединенном месте, где могли сохраняться привычки, изжившие себя, по мнению Терезы, на Мурано. И конечно, Пьеро располагал информацией о Мэсситере. История пятилетней давности, в которой, кроме англичанина, была замешаны и загадочным образом исчезнувшая парочка, Дэниэл Форстер и Лаура Конти, не выходила из головы. Тем более что теперь заложницей Мэсситера оказалась Эмили.

Вдалеке зазвучала музыка. Звуки ее вылетали из распахнутых дверей палаццо и разносились в теплом, неподвижном вечернем воздухе. Играл небольшой оркестр, в котором ухо Ника различало лишь скрипки. А вот мелодия казалась смутно знакомой. Вивальди?

Коста приподнялся на цыпочки. Железный мост и руки застывшего над ним ангела украшали белые баннеры. С выстроившихся в очередь у причала водных такси и частных катеров сходили на берег люди, одетые в карнавальные костюмы различных эпох и стилей: Ренессанса, барокко, елизаветинской Англии. На женщинах были яркие, пышные, длинные платья из шелка и бархата, плечи их окутывали мантии, в руках мелькали веера, на головах колыхались высокие, украшенные перьями шляпки. Мужчины изображали придворных, пиратов, солдат, некоторые представляли популярных персонажей комедии дель арте: Арлекина в лоскутном платье и с деревянным мечом, Чумного Доктора с Длинным хищным клювом, Пульчинеллу в высокой остроконечной шляпе и белом мешковатом костюме.

— Боже, — пробормотала Тереза, — это же Лео.

И действительно, подтянутая, сухопарая фигура инспектора тоже появилась на причале. Фальконе вырядился в темный старомодный военный мундир с золотыми эполетами и кистями. Грудь его украшали разноцветные медали.

— Вот же гад, — пожаловалась Тереза. — Он все заранее знал.

Рядом с инспектором стояла Рафаэла Арканджело в длинном и тяжелом, на средневековый манер, черном платье с высоким кружевным воротом цвета ночи, лишь слегка приоткрывавшим полоску бледной кожи. Волосы ее были разделены посередине и перехвачены расшитой жемчугом лентой.

— Скажете, не пара? — добавила Тереза.

Перони, с печальным видом созерцавший пышное великолепие гостей, поплотнее затянул на шее лоснящийся местами галстук, вероятно, надеясь, что криво завязанный узел скроет отсутствие верхней пуговицы.

— Спасибо, Лео. Большое тебе спасибо.

Тереза одернула его строгим взглядом.

— Тебе-то на что жаловаться? Галстук есть. Для тебя это уже маскарад.

— Но…

— Но если б знал, вообще бы не пришел. Верно?

Была на берегу и еще одна фигура, стоявшая на голых камнях у самой воды. Это была женщина в длинном, ослепительно ярком белом платье, с парой похожих на лебединые крылышек на спине. Казалось, златокудрый ангел выпорхнул из сверкающего стеклянного дворца.

Эмили Дикон выглядела абсолютно счастливой и довольной всем на свете на террасе дома, в котором, знал Ник, он всегда будет чувствовать себя принужденно и скованно. Ее сопровождал человек в костюме ключевой фигуры комедии дель арте — Капитан, хвастливый, задиристый вояка в синем офицерском мундире, с саблей на боку и в раскрашенной маске с длинным фаллическим носом. В данный момент маска была сдвинута в сторону, и нос уткнулся в плечо Хьюго Мэсситера.

В голове у Ника как будто щелкнуло, и из памяти выпрыгнула картинка давнего школьного детства. Среди запомнившихся театральных историй была и история о том, как Капитан похитил прелестную Изабеллу, невинную и прекрасную девушку, которая никогда не прятала лицо под маской или, если Ник не ошибся, умела видеть сквозь маски других.

Глава 13

Интерьер палаццо блестел и сиял так, что захватывало дух. По периметру зала стояли вазы с благоухающими орхидеями и розами. Широкие белые ленты гирляндами обвивали деревянные и металлические конструкции, сходясь на окаменелом стволе пальмы, где они образовывали нечто вроде короны. Три восходящих полукруга стекла мигали сотнями крошечных прожекторов над огромной толпой из анонимных актеров, представлявших персонажей столь древних, что Ник уже не помнил имена всех. У дальней стены, на невысоком подиуме, наигрывал оркестр. Музыка, впрочем, едва перекрывала шум от собравшихся трех сотен гостей, которых с лихвой хватило бы для комплектования нескольких трупп комедии дель арте.