Укус скорпиона

«Домашнего мира». Здоровенная такая космическая платформа, несущая до сотни боевых кораблей. А наши пилоты глянули на приборы и приуныли. Говорят, на то, чтобы разобраться в них, лет пять уйдет.

— Это как раз не проблема, — задумчиво сказал я. — Есть игра, где космическими истребителями управлять проще, чем автомобилем. Там даже руль имеется, а чтобы начать стрельбу, нужно нажать, как ты думаешь, на что? Ни за что не догадаешься. На клаксон!

— Смешно, — без улыбки ответил Бруно. — Но это как раз то, что нам нужно. И где ты видел такие истребители?

— В той самой игрушке, откуда вылезли хааны, или как их еще называл Нортон… Черт, не помню.

— Ты о горгонах, что ли?

— Да. Самое главное, что эти драндулеты весьма лихо разносят корабли хаанов.

— Думаешь, получится их оттуда достать?

— Не знаю, но попробовать можно. Да, кстати, помнишь, ты как-то говорил мне, что оружие из «виртала» даже стрелять не может?

— Чего ж не помнить, — ответил Бруно. — Но ты же мне не поверил. И правильно сделал. Иначе никогда бы не вытащил меня из МИ-5. А вообще сосунки мы еще во всем этом. Забрались куда-то, а куда — до сих пор понять не можем… Зато были уверены, что все нам подвластно, что мы хозяева мироздания и Вселенная вертится только вокруг нас. Вот и поступали, как сопливые дети, интереса ради решившие засунуть пальчик в электромясорубку. И нам оттяпало этот пальчик. По самое горло оттяпало…

— Осторожно! — воскликнул я, увидев сквозь прозрачный купол что-то огромное, закрывающее чуть ли не весь туннель.

Пальцы Бруно быстро забегали по кнопкам, и модуль начал тормозить. И чем меньше становилась скорость, чем ближе мы подъезжали к огромному, размахивающему лапами чудовищу, тем отчетливее становились его очертания.

А потом мы разом выдохнули: «Кинг-Конг!» — и выпрыгнули из «виртала».

Мы оказались на краю леса. Сквозь редкие деревья и чахлый кустарник проглядывали зеленые холмы и небольшая ферма, примостившаяся на краю оврага.

— Ты думаешь, нам удастся одолеть их всех? — спросил Бруно, все еще находясь под впечатлением увиденного секундой раньше.

— Не знаю, — честно ответил я.

— Мама мия, — вздохнул итальянец. — Оно нам надо было? А?

— Что именно?

— Ну, выдумывать всех этих тварей. Я пожал плечами.

— Мы так жили, — сам себе ответил Бруно, — скучно, однообразно, без приключений и тревог. Даже убивать научились скучно, издалека, так что и не заметишь, как к тебе подкралась смерть. Не то что раньше, когда рыцари выходили на поединки, сверкали мечи, звенело железо. Кто сильнее, выносливее, хитрее — тот побеждал. Из-за чего началась эмансипация? Потому что мужчины стали вырождаться. Где бицепсы, где широкие плечи и грудь колесом? От безделья мы стали женоподобными. А дремучие, почти уже угасшие инстинкты требовали адреналина в крови, острых ощущений, которых не получить в бесконечных переездах в комфортабельных авто. Вот мы и создали виртуальность, где можно было надеть на себя личину супермена и гоняться за всякой нечестью под присмотром системных операторов, чтобы, не дай Господь, кто-нибудь не получил в этих игрищах болевого шока, выходящего за пределы нормы. Ну да ладно, не в этом сейчас дело…

— Как нам теперь добраться до Лэнгли? — прервал я его излияния.

— Придется связываться с Нортоном, — ответил Бруно. — Пусть Смит пригонит сюда трехместный модуль.

— И такие уже есть?

— У нас много чего теперь есть. Дик Джексон по нескольку дней от компьютера не отходит, программирует амуницию, прочие аксессуары. Так что экипированы мы теперь по высшему классу.

— А раньше он не мог этим заняться? — раздраженно поинтересовался я.

— Куда ему было торопиться? Основным он и так нас снабжал. Ну да ладно, нам еще надо выяснить, есть ли на этой ферме видеокомп или, на худой конец, обычный телефон. Пошли.

— Постой, — сказал я. — Выйти на открытое место мы всегда успеем. Давай отсюда глянем, стоит ли туда соваться.

— Думаешь, опасно?

— Черт его знает… Я уже собственной тени боюсь.

Мы включили телесистему шлемов, и ферма оказалась прямо перед нами — только руку протяни.

Вроде все было тихо. Куры бегали по двору, меланхолично жевали сено коровы, окна дома были нараспашку, и тюлевые занавески испуганными птицами метались на ветру.

— Тебе не кажется странным, что коровы стоят в стойлах, а не пасутся? — спросил Бруно.

— Мало ли, — ответил я. — Может, хозяева боятся их выпускать. Сам знаешь, какие сейчас времена. Народ из города попер, а кормиться ему чем? Вот то-то.

— Ну что, идем или нет?

— Подожди. Я бы хотел кого-то из людей увидеть. Скотине и черт лысый не страшен. На то она и скотина.

Спрятавшись за деревьями, мы продолжили наблюдение. Минут через десять из дома вышел угрюмого вида мужичок лет пятидесяти, заросший седой щетиной, какой-то дерганый и неуклюжий.