Укус скорпиона

Женщина, если, конечно, ее можно было назвать женщиной, тут же отбросила оружие ногой и, зло ощерившись, залепила мне такую оплеуху, что перед глазами пошли круги, и я провалился в беспамятство.

Очнулся я в преисподней, ибо где еще могло быть так темно? Попытался пошевелить руками, потом ногами… Я был накрепко связан. Плохо, очень плохо. Опять я вляпался. В который уже раз. Будто все напасти в этом мире были уготованы лично для меня.

Я вспомнил, что уже когда-то думал о чем-то подобном, и вздохнул. Захотелось завыть от обуявшей меня тоски, но тут я вспомнил об оборотнях и решил, что подражать волку будет неуместно.

И еще мне было очень жарко. Мы ведь так и торчали до сих пор в прорезиненных ВР-костюмах. Тело чесалось, свербело, зудело и орало вовсю: «Поскреби меня, или я доведу тебя до сумасшедшего дома!» Но что я мог сделать?

Рядом застонал Бруно, и это меня обрадовало. Значит, нас решили не разлучать. До самого ужина, на котором главным блюдом на местной кухне должны стать мы.

— Эй! — позвал я. — Как ты там?

— Кто здесь? — прошептал итальянец.

— Тень отца Гамлета, кто же еще?

— Шутить изволишь, Хопкинс? Ну-ну.

— А что остается делать? Страх нам сейчас не помощник. Надо думать, как выбираться отсюда.

— А где мы? — спросил Филетти.

— Я почем знаю. В подвале, наверное.

— Ты связан?

— Нет, просто вставать лень. Хочу еще понежиться.

— Да хватит тебе. Я ведь серьезно.

— И я тоже. Просто не нужно задавать глупых вопросов.

— Вот как, — вздохнул Бруно, — помнится, однажды я тебе сказал то же самое.

— С тех пор, как связался с тобой, я поумнел. Лучше скажи, почему это нас из «виртала» выбросило в игру, а не в реальность?

— А ты уверен, что это игра?

— Я не знаю на Земле место, которое называется Долиной оборотней. А ты?

— Раньше такого не было, а теперь ни за что не могу поручиться. Эта виртуальная дрянь расползлась по всей планете. Но есть и люди, с удовольствием уходящие в «виртал».

— Как это? — не понял я.

— Недавно, например, целый отряд наемников отправился под знаменами пришельцев с Альфы Центавра, чтобы завоевать для них трон какого-то царька. Заплатить им обещали весьма прилично. Сам видел объявление в одной газетенке.

— Рехнуться можно, — только и сумел вымолвить я. Мы помолчали, потом Бруно спросил.

— От веревок не пробовал освободиться?

— Дохлый номер. Свое дело этот паразит знает туго…

Теперь мы замолчали надолго.

Над головой что-то заскрипело, и тут же стало светлее. Я, дергаясь всем телом, словно гусеница, перевернулся на спину и увидел над собой светлый прямоугольник, в котором через секунду показалась отвратительная рожа оборотня. Он все еще выглядел человеком, значит, наше время пока не пришло.

В дыру в потолке полезло что-то длинное и решетчатое, и я понял, что это лестница.

Оборотень спустился вниз и, ухватившись за веревку, рывком забросил меня себе на плечо. Затем он проделал с Бруно то же самое и полез обратно. Добрался до лаза и, упершись коленями в перекладину, забросил наверх сперва итальянца, а потом и меня.

Я стукнулся затылком о деревянный пол и до крови прикусил язык. Пока приходил в себя, оборотень успел выбраться из подвала и, увидев кровавую пену на моих губах, облизнулся. Вот тварь!

Мы находились в каком-то сарае. Вдоль стен шли полки с банками, коробками и разноцветными пакетиками, в углу валялось старое тряпье, а на перекосившемся, с обломанной ножкой столе высились стопки аккуратно повязанных бечевкой газет, на которых жирными, угловатыми буквами выделялись заголовки: «Герцогство Карра объявило трехдневную войну», «Для индивидуальной работы с клиентами требуются вампиры. Обращаться в пункт переливания крови», «Потерялся зомби. Верните за вознаграждение», «Бронеходы канцлера Пизенского прорвались в оазис Везель-Вулла», «Молодой симпатичный бес ищет ведьму для создания семьи».

«Бред какой-то, — подумал я. — И кому взбрело в голову создавать подобную игру? А ведь создали нам с Бруно на погибель. Тьфу, напасть!»

Оборотень снова сгреб нас, подошел к двери, толкнул ее ногой, и мы оказались во дворе. Огромное солнце, откормившееся за день на небесных своих пастбищах и увеличившееся чуть ли не вдвое, опускалось за кромку леса, выставив на всеобщее обозрение толстый красный зад. А с востока черной стеной шла тьма.

Выползла во двор фермерша, голая и страшная, как смерть. Муженек лишь покосился на нее и принялся нас развязывать, не забыв, правда, приковать наручниками друг к другу.

Чертовски неприятно чувствовать себя чьим-то ужином. Бруно тоже было не по себе, он изредка клацал зубами и мелко подрагивал.

— Не психуй, — сказал я.

— Ага, — всхлипнул Филетти, — самое время радоваться тому, что нас сейчас на куски нашинкуют.

Вот посерели и исчезли последние розовые отблески заката, и тут же взвыли, застонали хозяева фермы. Из пальцев их ног полезли длинные когти, а тела стали покрываться каким-то белым пухом. Сзади, из того самого места, стали вылезать хвосты, но какие-то странные, покрытые перьями. Прошло еще мгновение — и на руках оборотней тоже начали расти перья, а носы превратились в мощные, слегка загнутые книзу клювы.