Улан

Шпагу для поединка пришлось одалживать у майора – сабля против шпаги не слишком удачный вариант, даже с учетом выдающихся физических кондиций попаданца. Но и Орловы – ребята далеко не слабые и фехтовать умеют очень неплохо.

К месту поединка вышел вместе с Челищевым секундант.

– Господа, – с нескрываемой иронией поклонился Грифич мятежникам. Ответные сухие поклоны, и князь снимает мундир и рубаху, показывая отсутствие доспехов. Григорий ожег его злым взглядом и принялся стаскивать кирасу. Мелочь? Ан нет – психологически попаданец уже взял первое очко…

– К позиции, – сухо скомандовали секунданты, и фарс продолжился. Ну, конечно же, фарс, как иначе можно назвать поединок одного против пятерых, да еще и во время мятежа. Орловы по-любому будут выглядеть… не рыцарственно. Единственный их шанс хоть чуть-чуть исправить положение – убить его быстро и снова погнать бунтовщиков в атаку.

* * *

Тимоня, прикусив губу, смотрел за разворачивающимся зрелищем, как и все остальные. Его командир, конечно, боец выдающийся, но противники его тоже не из последних, да еще сразу пятеро…

Вот они о чем-то говорят, и князь снимает камзол и рубаху, разоблачаются и его враги. Челищев что-то командует и резко машет рукой, и… Князь идет в атаку – с ходу.

Длинный шаг, и Игорь практически садится на шпагат, делая выпад. Прием известный и эффективный, но невероятно рискованный даже против одного бойца, а когда их пятеро… Алехан падает на землю с проколотым горлом, а сам князь…

Тимоня сжимает кулаки, он тоже задет, но даже отсюда видно – царапины. Облегченный выдох – удалось. Денщик прекрасно понимал причину такого риска, сразу пятеро бойцов на открытой местности – слишком серьезно. Надо было вывести из строя хоть одного противника, так будет намного легче.

Один из противников кидается к убитому брату, трое резко переходят в наступление – движения быстрые, сильные, но слишком резкие, нервные, да и шпагами не столько фехтуют, сколько пытаются рубить ими как палашами. Несколько молниеносных движений – еще один из братьев тяжело оседает на землю с рассеченной клинком переносицей, а сам Грифич в этот раз цел, продемонстрировав выдающееся чувство дистанции.

Князь переходит в атаку с невыгодного положения, когда братья не ожидают этого… Выпад, и… Григорий Орлов, которого можно опознать даже издали по сапогам, роняет шпагу и отходит, держась за пах.

Тимоня осклабился хищно, послание командира всем любителям бегать по чужим бабам вполне понятно.

Остались двое, и Игорь откровенно издевается над ними, отбивая удары, стоя на месте. Ну да – это пятеро сильных фехтовальщиков для него серьезно – особенно если это братья, понимающие друг друга без слов. Действуя, как единый организм, они могли бы уничтожить и более серьезного противника. Могли бы…

Чуть погодя оставшиеся Орловы падают на землю, один – с рассеченным бедром, второй – с проткнутым животом. Князь отходит, поднимает с земли рубаху и камзол, одевается неторопливо… И из рядов заговорщиков следует выстрел, и Грифич хватается за правое плечо.

Вместе с майором они быстрыми шагами бегут назад.

* * *

Рана оказалась неопасной, ну что такое свинцовая пуля практически на излете… Так – болезненная «вавка», не более. Однако сторонники Петра возмущены. Точнее даже, они в ярости. Мало того, что те подняли мятеж против законного государя… Это еще можно понять, с оговорками. Но вот такое поведение на дуэли…

Переглядываясь с командиром семеновцев, Рюген одними губами сказал:

– Удалось.

Еле заметный кивок в ответ и улыбка.

Довольный воин сидел и с улыбкой слушал выкрики своих. Удалось, он сделал себе громкое имя в очередной раз и фактически обезглавил гвардейцев-мятежников. Орловы-то были самые харизматичные… Ну а эпизод с дуэлью… Это шедевр – не принять вызов нельзя и принять нельзя. Как ни посмотри, все одно удар по репутации. А что мятежники сейчас расстроены – это к гадалке не ходи.

* * *

Внезапно раздался рокот барабанов со стороны порта…

– Миних! – ликующе закричали солдаты. – Миних пришел!

Глава 11

Возвращение Миниха оказалось триумфальным, мятежники просто бежали. Кто-то попрятался в городе, кто-то поехал в поместья, чтобы делать затем невинный вид и заявлять: «Меня тут не было», кто-то поскакал в сторону границы, ну и большинство просто принялось умолять о прощении.

– Не знаю, как, – в один голос твердили допрашиваемые, – рассудок помутился.

Рюген тоже участвовал в допросах по горячим следам, и он первым обратил внимание на фразу «Рассудок помутился». Вспомнился ему собственный опыт походов в ночные клубы еще там и предупреждения знакомых:

«Отвернулся от бокала с алкоголем – не пей».

Вообще-то такое касалось, скорее, девушек, но… В Москве двадцать первого века случаи бывали разные…

– Бурхард, а может, их и правда опоили? – спросил он у Миниха.

Фельдмаршал живо уцепился за это предположение, ну в самом деле, не заниматься же массовыми казнями знатных дворян! Можно, конечно, только вот долго после это не проживешь…