Ульфхеднар (СИ)

— Попробуем пройти в Миклагард по их пути. Тут выйдет в пять раз быстрее, нас просто не успеют догнать. А там придумаем что. Да и время многое меняет. Пока обернёмся туда и обратно, Асгейр может и оступиться. А то в пути сами найдём верных союзников и вернёмся уже в силе. Думайте, — с нажимом повторил Лейф хёвдинг и бросил короткий взгляд на сидевшего в сторонке Сэхунна. Меж воинов Сэхунн был самым младшим сейчас, и спрашивать его стали бы в последнюю очередь. Потому Сэхунн думал о волке, которого видел во сне. Он так и не понял, проглотил его волк или нет, и не знал, к добру был сон или к худу.

— А коль не пустят нас и возьмут плату кровью?

— Сказывают, воеводой на границе ульфхеднар, и не похоже, чтобы врали. Если правда, решить миром будет не так уж трудно, лишь бы самим не оплошать. Думайте.

Рядились долго. Спрашивали то о важном, то о пустяках. К ночи ближе согласно приговорили — пути к Вене быть и просить надобно крова у вендов.

— Не это я мечтал тебе оставить в наследство, — устало проговорил отец, когда воины разошлись, и они с Сэхунном остались на корме одни.

— Про наследство рано говорить, — попытался ободрить отца Сэхунн и поёжился от налетевшего с моря ветра.

— Руку укутай. Не поджила ещё. Вконец застудить не хватало.

________

Полюдье — в конце осени сбор дани, когда двигался поезд по землям княжества и собирал дань. Поезд, разумеется, не дизель и не электричка, а процессия, вереница повозок. Свадебный поезд, например.

Саамы — финские и угорские племена.

Мечетник — человек, владеющий искусством гипноза.

Вайделоты — языческие жрецы у балтийских племён, вроде кельтских друидов.

***

К Янтарному берегу шли с купцом, который торговал с эстами. Пузатый кораблик неуклюже переваливался по волнам впереди: на таком хорошо по морю не походишь, а вот вдоль берега идти — самое то.

У Вены с купцом распрощались и дальше двинулись на приливе уже сами. Шли осторожно, промеряя глубину постоянно. Воды были незнакомые, и Лейф хёвдинг не желал соваться очертя голову, полагаясь лишь на чутьё Сэхунна. Эгир Сэхунна баловал расположением, но в этих водах правили венды и их боги. Дня не пожалели, чтобы с осторожностью войти в реку, а после сняли с носа дракона — негоже гневить богов чужого берега, когда идёшь с миром.

Без дракона нос корабля выглядел осиротевшим, и над бортами не летели привычные шутки. Воинам безрадостно было представлять, что вождю доведётся просить о покровительстве. Сечи они бы не забоялись, пусть даже смертной. Но умирать напрасно тоже мало кому хотелось, чтобы предстать в чертогах храбрецов неотмщёнными. Тоже срам — погибнуть с неоплаченным долгом. Таких, может, и на пир Одина не пустили бы, вот все и кручинились, а добрая воля вендов казалась всем больше чудом, нежели явью.

На ночь встали у берега, кинули мостки и зажгли огонь. Место попалось открытое, дозорные увидели бы чужих издали, потому особо не таились. Чай не разбойничать шли.

Сэхунн вдыхал всё тот же солёный запах и чуял близкое море. Взаправду увидеть земли вендов предстояло ещё, а пока всё блазнилось обычным. Сэхунн отыскал местечко посуше у склона холма, расстелил плащ, сбегал к костру за миской с рыбной похлёбкой, а после сидел на плаще и утолял голод. В миске похлёбки осталось на один глоток, а от пары пресных лепёшек — крошки, тогда-то Сэхунн перевёл взгляд на костры и корабль у берега. Смотрел так просто, скользил взором без цели и слизывал крошки с ладони — остатки сладки. И едва не поперхнулся крошками, потому что из тьмы соткался волк. Только что не было его, а тут уж сидит у маленькой лодки, на которой один из дренг-учеников ходил выше по течению в дозор.

Волк был тот самый, из сэхуннова сна. Большой, чёрный. Густой мех переливался серебристыми искорками. Уши торчком, розовый кончик языка, и лапы крепкие, мощные. Как оживший клок мрака с горящими зеленью глазами.

Сэхунн отвёл взор всего на миг, что короче вдоха. Хотел проверить, не заметил ли волка ещё кто. А когда глянул снова на лодчонку, то волка и памяти не было. Словно во тьму изник, воткался обратно в ночь.

Поднявшись с плаща, Сэхунн побрёл к костру, деревянно наклонился и миску поставил на доску, а после ноги сами понесли его к лодке. Сэхунн всматривался в песок до рези в глазах, но хоть бы один отпечаток лапы увидел. Как же… Волк ему или привиделся, или был особенным. Хотя все волки были особенными, если верить старшим, но этот вот волк явно был поособеннее прочих, раз даже следы оставить не удосужился.

Кружным путём Сэхунн добрался до облюбованного места, улёгся на плащ и принялся глядеть, как все устраиваются на ночлег. Веки постепенно тяжелели, и даже думы о волках сон не отгоняли. Сэхунн задремал, казалось, сомкнул глаза всего на миг, а когда разомкнул, волк смотрел на него из тьмы. Костры погасли, и Сэхунн видел только глаза. Те самые. Волчьи. И если зрение Сэхунна не обманывало, волк стоял у него в ногах. А если и слух не подводил…