Уличная красотка

Стены ходуном ходят по ночи,
А вдоль них, гляди — царем!
Пьяный, покачайся, в голос покричи, —
Может, вместе что с тобой сорём?

Вот такая жизнь — некуда спешить.

Пряник бы — ан нет — палка.
От того душа лопнула — не сшить.
А ведь вещь была. Жалко.

Золото — душа. А ее, как лом,

Без клейма-то ценят в грош.
Холодом от всех, а стакан — с теплом,
Оттого к нему прильнешь.

А людей просить — боже упаси! —

Нрав-то у людей рьяный.
Уж лучше горлохвать, лучше голоси,
Горьконалитой пьяный.

Вот такая жизнь — страшно протрезветь.

День с утра такой дрянной.
Дома — хоть шаром. И в карманах — медь.
А дороги все — к пивной.

Стены ходуном ходят по ночи,

Разевают рты ямы.
Пьяный, покачайся, в голос покричи.
Горьконалитой пьяный…
1990 год

Пять минут ходьбы

Пять минут ходьбы. Солнце спину лижет.
В клумбы пала шерсть лисья.
Церковка звонит, и город снова рыжий.
С жалостью топчу листья.

А раньше было так: зеленый и упрямый,

Грудью нараспах, мне все в поклон столбы.
Да навеселе к рыжей и кудрявой —
Пять минут ходьбы. Пять минут ходьбы.

Пять минут ходьбы. И вот он, переулок —

Фонарям глаза повыбили.
Тих да гладок был, а нынче всклочен, гулок.
Выпью этот гул, пока не выпили.

А раньше было так: здесь загалдят вокзалом,

И родственники все встанут на дыбы.
— Ну, что же ты пришел? Ведь я же все
сказала…
— Так пять минут ходьбы. Пять минут
ходьбы.

Пять минут ходьбы. И сирые собаки

Тычутся в ногах мордой.
И город мой — босяк в расписной рубахе,
Пьян, бедов — и тем гордый.

А раньше было так: и праздники — от бога,

И золото погон, и золото трубы.
А теперь одна вот в золоте — дорога.
Пять минут ходьбы. Пять минут ходьбы.

Мне еще по струнам можется наотмашь,

По ветру слова бросая.
Да и сам в какую ни оденусь роскошь,
Голосит душа босая.

И раньше было так: лишь через пальцы

свистнуть —
И мир перед тобой… Ах, если бы кабы
Каждому из нас прожитое втиснуть
В пять минут ходьбы. В пять минут ходьбы.

1990 год

Родня