Улисс

– Как вам новая жизнь? – полюбопытствовал у спутницы в вечернем платье Калугин, когда они отъехали на приличное расстояние от дома.

– Неудобно в туфлях, – не ответила ему напрямую Елизавета. – При первой возможности нужно переодеться. Куда ехать-то?

– Давайте на кладбище. На Николо-Архангельское, – неожиданно предложил тот.

– Зачем? – тревожно поинтересовалась Бородина.

– Там моя могила. Хочу взглянуть, – просто ответил ее товарищ по приключениям. – Редко может выпасть такая возможность – посмотреть на собственную могилу. Как вы сами убедились, папа говорил про «другую жизнь» правду, так что могила должна быть.

– Жутковато, конечно, но давайте. Надеюсь, вы не хотите меня убить и присвоить мои бриллианты? – улыбнулась Елизавета.

– К слову, о бриллиантах, – улыбнулся ей в ответ Павел. – Сомневаюсь, что их удастся перетащить в наш мир.

– Я тоже сомневаюсь, но попытка – не пытка. Проснулась я в том же белье, что и засыпала. Прошу прощения за подробности. Мало ли. И напомню: у меня невыплаченная ипотека, – рассудительно сказала она и протянула Павлу свой телефон: – Выставьте на навигаторе маршрут, пожалуйста. Я редко езжу на Николо-Архангельское кладбище. И еще раз – может быть, куда-нибудь в другое место все же?

– У нас не так много времени до вечера. Давайте на кладбище. Есть в этом что-то… Выразить не могу. Мистическое, что ли! – с чувством сказал Павел.

Женщина согласно кивнула, приняла из рук спутника смартфон с выставленным на его навигаторе маршрутом и более своими сомнениями не делилась.

Их машина запетляла по бесчисленным столичным дорогам в нужном направлении.

Павел столь же внимательно, как и в начале их путешествия, всматривался в пролетающие за окном городские виды, витрины магазинов, идущих по тротуарам прохожих.

– Одноухих и трехпалых выискиваете? – прозорливо поинтересовалась Бородина, когда они остановились на очередном перекрестке.

– Честно говоря, да, – не стал скрывать Калугин. – Вдруг это одно из отличий этого мира от нашего? Типа: у большинства мужчин одно ухо и три пальца на левой руке. Может, здесь популярен какой-нибудь дикий культ с людоедским душком?

– Вряд ли, – засомневалась Елизавета. – Не похоже на зомби-апокалипсис. Я думаю, что ваш отец прав – эта жизнь ничем, кроме вариантов человеческих судеб, не отличается. Но не знаю, как вам, а лично мне именно это кажется самым интересным. Жутковатым, но интересным. Вот предположим: где «я» из того нашего мира, пока я здесь?

– В голову ничего не приходит, – признался Павел.

Они наконец прибыли в назначенную навигатором точку. Елизавета аккуратно припарковала автомобиль на стоянке у входа на кладбище, и путешественники направились по стерильно чистой гранитовой аллее вглубь территории. И с одной, и с другой стороны на них приветливо смотрели фотографии усопших. У покойных были очень разные лица, у них был разный социальный статус, порой диаметрально противоположные взгляды на мироздание, разные темпераменты и бесконечно разные умственные способности, но их всех объединило небытие и погост – как точка прыжка в это небытие. Павлу подумалось, что в нынешней данности он был единственный, кто имел опыт этого «прыжка». Жаль, что он не мог в своих личных целях воспользоваться этим опытом.

И, по сути, эта поездка была надеждой на обретение какого-то особого знания, которое сделает его, Павла Калугина, другим. Именно – другим, а не умнее, харизматичней, талантливей, удачливей. Хотелось качественного изменения.

Елизавета же, наоборот, была погружена в значительно менее величественные переживания о том, что будет, если она умрет здесь и сейчас и детей уже не увидит. Она не знала, что с ней на «той стороне». Может быть, там обезумевшая певичка устраивает истерики своему насмерть перепуганному мужу, абсолютно точно уже связавшему ее скотчем и позвонившему в сумасшедший дом?!

Спутники свернули на аллею поскромнее и пошли вдоль могил, попутно вчитываясь в фамилии, выгравированные на кладбищенском мраморе.

– Калугин. Паша. 12 лет, – бормотал вслух носитель этого имени и фамилии. – По идее, могила мамы находилась вон там, справа. – И он указал в обозначенном направлении.

Спутники прибавили шагу и через минуту уже стояли перед мраморной плитой, отгороженной от аллеи кованой кружевной решеткой. На лавочке за ней сидела милая пожилая женщина и читала книгу. Заслышав шаги, она отвлеклась от чтения, сняла очки и вопросительно взглянула на подошедших.

– Вот! – не обратив впопыхах на присутствующую женщину никакого внимания, указала на плиту Елизавета: – Калугин Паша! 12 лет.

– Да. Калугин Паша. Это мой сын! – с достоинством сказала женщина. – Вы чью могилу ищете? Я могу помочь вам?

– Его, – не подумав, ответила Бородина, указав пальцем на Павла, но тут же поняла, что сморозила глупость и попыталась выкрутиться: – В смысле: он полный однофамилец – фамилия плюс имя. Он тоже… короче говоря, Калугин Паша.

– Я могла вас где-то видеть? – неожиданно обратилась к Калугину пожилая дама.

Павел бесконечно смутился, но, не желая обрекать собственную мать на такой стресс, нашел в себе силы ответить: