Улисс

Обложка слишком хороша, пожалуй, что это? Восьмая и девятая книги Моисея. Тайны тайн. Печать царя Давида. Залистанные страницы: читаны перечитаны. Кто раскрывал их до меня? Как смягчить обветренную кожу рук. Рецепт уксуса из белого вина. Как добиться любви женщин. Как раз для меня. Трижды произнести такое заклинание, сцепив ладони:

– Se el yilo nebrakada femininum! Amor me solo! Sanktus Amen!

Кто это написал? Заклинания и заговоры благословеннейшего аббата Петера Саланка для всех истинно верующих. Ничуть не хуже чародейств любого другого аббата или шептуна Иоахима. Уймись, резвый плешивец, не то пошерстим твою шерсть.

– Что ты тут делаешь, Стефен?

Диллины вздёрнутые плечи и заношенное платье.

Захлопни книгу быстро. Не надо ей видеть.

– А ты-то что делаешь?– спросил Стефен.

Стюартово лицо несравненного Карла, тощие локоны спадают по сторонам. Оно мерцало, когда склонялась подбросить в огонь, изношенные башмаки. Я рассказывал ей о Париже. Потом лёжа в постели под старыми пальто, перебирала пальцами латунный браслет, талисман от Дэна Колли. Nebrakada femininum.

– Что это у тебя?– спросил Стефен.

– Я купила на другой тележке за пенни,– сказала Дилли, засмеявшись нервно.– Как она, годится?

Говорят у неё мои глаза. Таким меня видят другие? Быстрые, отдалённые и храбрые. Тень моего сознания.

Он взял из её рук книжку без обложки. Французский для начинающих Шарнедаля.

– Зачем ты купила?– спросил он.– Учить французский?

Она кивнула, краснея, плотно сжав губы.

Не показывай удивления. Как должное.

– Держи,– сказал Стефен.– Вполне годится. Только смотри, чтоб Мэгги не снесла в ломбард. Мои-то, небось, уже все сплыли.

– Не все,– сказала Дилли.– Нам трудно приходилось.

Она тонет. Укусы. Спаси её. Укусы. Всё против нас. Она утопит и меня с собой, глаза и волосы. Тощие завитки водоросленных волос вокруг меня, моего сердца, моей души. Соленая зелёная смерть.

Мы.

Укусы самоугрызений. Грызущие укусы.

Нищета! Нищета!

* * *

– Привет, Саймон,– сказал отец Коули.– Как дела?

– Привет, Боб, старина,– сказал м-р Дедалус останавливаясь.

Они звучно хлопнули рука в руку перед дверью Редди и Дочь. Отец Коули учащенно пригладил свои усы вогнутой ладонью.

– Какая самая радостная новость?– спросил м-р Дедалус.

– Таких не густо,– сказал отец Коули.– Я занял оборону, Саймон, а вокруг дома рыскают пара молодчиков, пытаясь хоть как-нибудь проникнуть.

– Весело,– сказал м-р Дедалус.– И кто же это?

– О,– сказал отец Коули,– некий небезызвестный ростовщик-лихоимец.

– С поломанной спиной, не так ли?– спросил м-р Дедалус.

– Он самый, Саймон,– ответил отец Коули.– Все тот же Ребен. Я поджидаю Бена Долларда. Он хочет замолвить словечко Длинному Джону, чтоб придержал тех молодцов. Всё что мне нужно, это чуток времени.

Он в неясной надежде повел взглядом туда и сюда вдоль пристани, объёмистое яблоко дрогнуло на горле.

– Знаю,– сказал м-р Дедалус кивая.– Старый топтыга Бен. Вечно он о ком-то хлопочет. Но ты держись!

Он водрузил своё пенсне и секунду всматривался в направлении Железного моста.

– А вот и он, ей-Богу,– сказал он,– от жопы до карманов.

Прямоугольная шляпа и синий сюртук Бена Долларда над широченными штанами поспешали по пристани от Железного моста. Он подходил к ним на рысях, усердно почёсываясь под фалдами сюртука.

М-р Дедалус приветил его:

– Держите этого фраера в хреновых штанах.

– Держи-держи его,– сказал Бен Доллард.

М-р Дедалус с холодной насмешкой обозрел различные частности фигуры Бена Долларда. Затем, оборачиваясь с кивком к отцу Коули, пробурчал насмешливо:

– Одёжка – прелесть, а? Для летнего дня.

– Чего-чего? Да проклянёт Господь твою душу вовеки вековазъяренно прорычал Бен Доллард,– в своё время я повыбрасывал больше одежды, чем ты видел за всю свою жизнь.

Он стоял рядом, излучая довольство сперва на них, потом на свои одежды, с которых м-р Дедалус сбивал кое-где пушинки, приговаривая:

– Всё-таки, Бен, это пошито на здоровяка.

– Чтоб пусто было тому еврею, который шил,– сказал Бен Доллард.– Благодаренье Богу, что он до сих пор так и не получил платы.

– Ну, а как там наш basso profondo, Беджамин?– вопросил отец Коули.

Кэшл Бойл О'Коннор Фицморис Тисдал Фарелл, бормоча, очкоглазый, прошагал мимо клуба на Килдар-Стрит.

Бен Доллард нахмурился и сложив рот как зев трубы волынки, издал глубокую ноту.

– Оо!– сказал он.

– Класс,– сказал м-р Дедалус, кивая трубной ноте.

– Ну, как?– сказал Бен Доллард,– не совсем ещё запылился? А?

Он обернулся к обоим.

– То что надо,– сказал отец Коули, тоже кивая.

Преподобный Хью. Ц. Кошелл шагал из старинного дома собраний аббатства Св. Марии мимо конторы Джеймс и Чарльз Кеннеди, бакалея, в сопровождении Джеральдов, рослых и представительных, в направлении Фолсена за Плетёным Бродом.

Бен Доллард, грузно уваливая к магазинным витринам, повёл их вперёд, воздев кверху радостные пальцы.