Улисс

(Эдвард Седьмой появляется в арке проходного двора. Он в белом джерси по которому вышит Образ Святого Сердца, со значками Подвязки и Чертополоха, Золотого Руна, Слона Дании, кавалерии Скиннера и Пробина, завсегдатая корчмы Линкольна и стариннейшей почётной артилерийской роты Маcсачусетса. Он сосёт красный леденец. Обряжен как великий выборный префект и верховный масон, с кельмой и фартуком, на котором пометка made in Germany. В левой руке держит штукатурное ведро с надписью: Defence d'uriner. Рёв приветствий встречает его.)

ЭДВАРД СЕДЬМОЙ: (Медленно, торжественно, но неразборчиво.) Мир, совершеннейший мир. Ведро, как залог, в моих руках. Ура, ребята. (Он оборачивается к своим подданным.) Мы собрались, чтобы стать свидетелями чистого честного поединка и от души желаем обоим мужчинам самой доброй удачи. Маак мака назад.

(Он пожимает руки рядовому Карру, рядовому Комптону, Стефену, Цвейту и Линчу. Общая овация. Эдвард Седьмой, в знак признательности, грациозно приподымает ведро.)

РЯДОВОЙ КАРР: (Стефену.) А ну, повтори.

СТЕФЕН: (Нервно, доброжелательно, подтягивается.) Мне понятна ваша точка зрения, хотя для меня, на данный момент, нет короля. Идёт эпоха патентованной медицины. В таком месте трудно вести дисскусию. Но суть такова. Вы умираете за свою страну, предположим. (Он кладёт руку на рукав рядового Карра.) Не сочтите, будто я вам желаю этого. Ну, а я говорю: пусть моя страна умирает за меня. И до настоящего времени так и было. Я не желаю ей смерти. К чертям смерть. Да здравствует жизнь!

ЭДВАРД СЕДЬМОЙ: (Паря над грудами убитых, в одеянии и с ореолом Поддатого Исуса, белый леденец на его фосфоренцирующем лице.)

Нова и изумительна метода моя,
Для прозрения слепцов им прах в глаза бросаю я.

СТЕФЕН: Короли и единороги! (Он отшатывается на шаг назад.) Зайдём куда-нибудь и мы… Что говорит эта девушка?

РЯДОВОЙ КОМПТОН: Эй, Гарри, пни-ка его по кокам. Замандячь по сраке.

ЦВЕЙТ: (К рядовым, мягко.) Он не знает что говорит. Малость перебрал. Абсент, зеленоглазое чудовище. Я знаком с ним. Это джентельмен, поэт. Всё в порядке.

СТЕФЕН: (Кивает, улыбаясь и посмеиваясь.) Джентельмен, патриот, ученый и судья лицемеров.

РЯДОВОЙ КАРР: А мне по барабану, кто он такой.

СТЕФЕН: Я, похоже, их раздражаю. Зелёная тряпка для быка.

(Кевин Эган из Парижа в чёрной испанской рубахе с галунами и в шляпе предрассветных парней, машет Стефену.)

КЕВИН ЭГАН: Драсте, Bonjour! Такая vielle ogresse с этими её dents jaunes.

(Патрис Эган выглядывает из-за спины, его кроличье лицо хрумкает айвовый листик.)

ПАТРИС: Socialiste!

ДОН ЭМИЛЕ ПАТРИЦИО ФРАНЦ РУПЕРТ ПОУП ХЕННЕСИ: (В средневековой кольчуге, на шляпе два летящих диких гуся: с благородным презрением указывает окольчуженным пальцем на рядовых.) Грюкни оцих жлобов наземь, ач, хряки рыломордые, жёлтоджонные говяды под соусом!

ЦВЕЙТ: (Стефену.) Уйдёмте домой. Нарываетесь на неприятности.

СТЕФЕН: (Покачиваясь.) Я их не избегаю. Он обостряет мой интеллект.

БИДДИ ШЛЁП: Сразу видать, что происхождением он из патрициев.

АМАЗОНКА: Зелёный превыше красного, говорит он. Вольф Тоун.

ШАЛАВА: Красный не хуже зелёного, даже и лучше. За солдат! За короля Эдварда!

ОТРЫВАКА: (Смеётся.) Ага! Как один – за Де Вета!

ПАТРИОТ: (С огромным изумрудным носовиком и дубинкой, провозглашает.)

Да ниспошлёт Боже
Сюда кента,
С зубами бритвы острей,
Полосовать глотки
Английских псов,
Что повесили наших ирландских вождей.