Улисс (часть 3)

Сюжетный план. 11 часов утра. В Сэндимаунте, юго-восточном пригороде Дублина, от дома Падди Дигнама, скончавшегося школьного товарища Блума, отправляется траурный кортеж, следующий на католическое кладбище Проспект в Гласневине, за северной окраиной города. Первая половина эпизода дорожные беседы. Затем следуют заупокойная месса и похороны. Блум покидает кладбище в одиночестве, у самого выхода столкнувшись с давним знакомым, Ментоном, и встретив у него весьма недружелюбный прием.

Реальный план. В последний свой период на родине Джойс присутствовал на похоронах в Гласневине трижды, на похоронах брата (март 1902 г.), матери (август 1903 г.) и Мэтью Кейна (13 июля 1904 г.). Больше всего в "Аиде" отразилось последнее событие: "Структура и ядро эпизода определяются похоронами Мэтью Кейна" (Р.М.Адамс). На этих похоронах было множество персонажей "Улисса", как названные в "Аиде", так и другие (в частности, Альфред Хантер, первый прототип Блума). Под собственными именами в эпизоде действуют хулимый ростовщик Рувим Дж., отпевающий священник Коффи (в переводе - Гробби), смотритель кладбища Джон О'Коннелл, Джон Генри Ментон, бегло упоминаются многие другие - Крофтон, Дэн Доусон, Джеймс Макканн (отличный от кредитора Стивена в "Несторе"), Сеймур Буш, Луис Берн, Майор Гэмбл, олдермен Хупер. Еще ряд персонажей имеют прототипов: Мартин Каннингем (в его лице Мэтью Кейн едет на собственные похороны), Джек Пауэр, Саймон Дедал (Джон Джойс, отец писателя), Том Кернан. И, как всегда, реальна и очень точна топография.

Гомеров план. Эпизоду соответствует Песнь XI: Одиссей нисходит в Аид, чтобы выслушать пророчества Тиресия. Но соответствие довольно поверхностно; банальная параллель: посещение кладбища - нисхождение в Аид, мало достигает углубления. В существе своем Блумово нисхождение не напоминает Одиссеева, а Джойсов загробный мир мало имеет общего с Гомеровым. Но сущностная чуждость прикрыта большим числом внешних сближений. Автор указывает для эпизода обширный набор Гомеровых прообразов. Дигнам - Эльпенор (новопреставленный соратник Улисса, первым встречаемый им в Аиде), Мартин Каннингем - Сизиф, отец Гробби - Цербер, смотритель кладбища - Аид, Дэниэл О'Коннелл - Геркулес, Парнелл Агамемнон, Ментон - Аякс (враждебный Улиссу, не отвечающий на его "миротворное слово"); другая схема добавляет еще сюда, без привязки к персонажам: Эрифилу ("злодейку жену, гнусно предавшую мужа", XI, 326-7), Ориона, "Лаэрта и т.д.", Прометея, Тирезия, Прозерпину, Телемака, Антиноя. Приложив воображение, можно и их вместить в эпизод: скажем, если смотритель - Аид, то его жена, мелькающая в мыслях Блума, - Прозерпина, Орион - погонщик скота, встречаемый процессией по пути; Прометей - один из тех, что "шныряют, разыскивая свои печенки"... Но в целом связь всех прообразов с романом довольно условна: чаще всего соответствие прообраза с персонажем заключается в какой-то одной черте и заведомо не охватывает всего контекста, всех отношений. Имеется также топографическое соответствие, четыре реки Аида, что минует корабль Улисса (X, 513-4), это река Доддер, Большой и Королевский каналы и Лиффи, которые минует траурная процессия. Там и сям рассеяны небольшие отсылы: "танталовы кружки" у Мэта Диллона, "пирожки, собачья радость", продаваемые у входа на кладбище и явно изображающие "сладкую лепешку с травою снотворной" (Энеида, VI, 417), бросаемую Церберу. Как видно из последнего, вся эта система античных соответствий не ограничена Песнью XI и даже вообще Гомером. На стадии корректур Джойс добавил в описание пути кортежа, как тени великих усопших, статуи: Филипа Крэмптона (1777-1858), знаменитого хирурга, революционера Уильяма Смита О'Брайена (1803-1864), Дэниэла О'Коннелла, деятеля национального движения Джона Грея (1816-1875) и адмирала Нельсона. За этим - вариация на общую тему эпизода: весь Дублин тоже можно видеть как большое кладбище, и, по Блуму, "дом ирландца его гроб".