Улица милосердия

И вообще у него была идея получше. Он откроет прачечную. Наличные деньги, никакой сертификации, никаких работников – только он и его машины.

Чем больше он рассуждал об этом, тем привлекательнее казалась эта задумка. Идея казалась в чем-то даже добродетельной: сплошная чистота и благочестивость. Он будет предоставлять необходимую услугу. Разумеется, ему все равно придется решать налоговые вопросы, но лучше уж иметь дело с налоговиками, чем с наркоконтролем.

Для начала нужно поднять денег. Тимми провел небольшое исследование: новая промышленная стиралка стоит тысячу баксов; сушилки чуть дешевле. Плюс ежемесячные расходы на аренду, воду и электричество. На первом этапе ему понадобится тысяч сто.

– Ё-моё, – сказал Пипка. – Это до хрена.

Тут разногласий не было. Сто тысяч – это реально до хрена.

Пипка моргнул: левый глаз, правый глаз.

– А ты сможешь получить кредит на бизнес?

Тимми аж дар речи потерял. Да ему ни за что в жизни не одобрят такой кредит, он знал это на подсознательном уровне, поэтому такая мысль никогда даже не приходила ему в голову. Его расчет был прост: чтобы открыть прачечную, ему нужна гора денег; чтобы заработать гору денег, ему нужно продать гору травы.

Если закон примут, объяснял он Пипке, за ночь ничего не поменяется. У властей штата уйдет год или два, чтобы все это провернуть, а Тимми за это время успеет сколотить внушительную сумму.

План состоял в том, чтобы избавиться от посредника. Его старый приятель Волчок уже много лет выращивал траву на отдаленном уголке семейной клубничной фермы в Паско, Флорида. Волчок слил среднюю школу и в принципе слил всю свою жизнь, но в этом деле был просто самородок – вечно экспериментировал с новыми сортами, самозабвенно занимался перекрестным опылением. Безумный марихуановый гений. Но что важно, Волчок был ни разу не торгаш. В настоящий момент он сидел на рекордном урожае травы, с которым уже не знал что делать.

– Главный вопрос в том, – сказал Тимми, – как ее перевозить.

Между округом Паско и Бостоном – две тысячи километров и тринадцать штатов. Тимми сам будет возить товар по выходным, чтобы избежать высасывающих все соки пробок в округе Колумбия, Балтиморе, Филадельфии, Нью-Йорке и Бостоне.

Пипка моргнул.

– А как же копы?

Тимми был на несколько шагов впереди. За годы бесконечных поездок, которые он совершал, чтобы повидать сына и выложить алименты, он хорошо изучил этот вопрос. По всему шоссе I‐95 были рассеяны копы с радарами: куча Дэннисов Линков, занятых своим ремеслом. Как правило, они останавливали джипы, всегда с номерами янки. Ему понадобится правильная машина – скромная, надежная, не привлекающая лишнего внимания.

Именно этим он и руководствовался, когда неделю назад за наличные купил у какого-то чувака на «Крэйглисте»[10] трехлетнюю «Хонду Сивик».

Чтобы окупить поездку, ему придется затариваться основательно. Он слышал о каком-то русском пареньке из Куинси, который занимался кастомизацией; за пять штук он мог встроить в автомобиль потайные отделения: невидимые, абсолютно необнаружимые – идеальные для перевозки товара.

– Как у Джеймса Бонда, блин, – сказал Тимми.

Он с надеждой сделал последнюю затяжку, но бонг уже сдох. Тогда Тимми нырнул в собственные запасы и забил его заново.

Марсель был прав, план – это хорошо.

Бури не прекращались. В воздухе витало некоторое метеорологическое беспокойство. Голуби с Копли-сквер курлыканьем выражали недовольство; на углу Масс и Касс[11], в эпицентре Метадоновой мили, волонтеры раздавали одеяла; пассажиры стояли в ожидании автобусов, которые так и не приходили.

Школы закрылись сначала на день, потом на неделю, а потом на две, вызвав общегородской кризис. В Дорчестере, в квартале Сэйвин-Хилл улицы оккупировали мальчишки с ледянками.

Весь Бостон обрушился на «Стар маркет», подпоясавшись для битвы. Туалетная бумага, бутилированная вода, замороженная пицца – магазин просто не мог поддерживать хоть какие-то запасы этих продуктов. На кассах выстраивались умопомрачительные очереди. Покупатели в который раз перечитывали одни и те же заголовки о стареющей старлетке, которая то ли снова вышла замуж, то ли снова забеременела, то ли снова растолстела; они то и дело заглядывали друг другу в тележки, ища душевного успокоения в чужих слабостях: блоках сигарет, ультратонких презервативах, ведрах мороженого и коробках с пивом.

В спальных районах война со снегом приобрела слегка лихорадочный характер: парковочные места прятали под тележками, садовыми креслами и мусорными контейнерами.

Мальчишки атаковали Сэйвин-Хилл со всем, что попадалось под руку: с подносами из столовой, с крышками от мусорных баков. Они летали вниз по улице под боевые кличи, визжа от ужаса и восторга, потому что дети – всегда дети.