Улица милосердия

Темно-красная кровь. Хороший выстрел.

Он полез в кусты, негнущийся и неуклюжий – медлительное, громоздкое двуногое.

Солнце уже начало подниматься, и следы лани были отчетливо видны. Ее копытца едва отпечатывались на снегу. На земле через равные промежутки виднелись пятна крови, уже более яркие. Они производили торжественный и неожиданно красивый эффект, словно лепестки роз на снегу.

К северу от хребта след ни с того ни с сего оборвался. Как такое было возможно? Ни крови, ни следов копыт. Лань словно затащили в вертолет.

Виктор вернулся на запад по своим же следам.

Как он вообще умудрился промахнуться? Неподвижное животное стояло к нему боком всего в пятнадцати метрах.

Он искал ту лань целый час, но так и не нашел, к собственному стыду. Где-то к северу от озера Гармэн его лань истекала кровью.

В конце концов он поплелся домой с пустыми руками. «Не свезло?» – спросил Рэнди.

– Ни черта не смог разглядеть, – ответил Виктор.

ОТ ЛЮТЕРА ОН ЕХАЛ С ЧУВСТВОМ УДОВЛЕТВОРЕНИЯ. Его фургон отяжелел, насытился, заднюю часть тянуло к земле под весом генератора. Он захватил несколько досок, чтобы соорудить из них пандус; с помощью соседа Лютера по нему он затолкал генератор в кузов. Позже он вернется и привезет взамен вязанку дров из огромного засохшего дерева с участка Рэнди, которое они распилили по осени.

Вернувшись в хижину, он обнаружил, что входная дверь не заперта. Не заперта! У него тут же подскочил адреналин, сработал механизм «бей или беги». Пригнувшись, он добежал до фургона и достал из бардачка «кольт» для-повседневного-использования. Он на цыпочках пересек гостиную и крадучись пошел по коридору.

В кабинете он обнаружил Рэнди, сидящего за компьютером.

– Господи боже, Виктор! Не стреляй!

Виктор опустил оружие.

– Рэнди, брат, ты что тут делаешь?

– Просто смотрю. Я хотел поглядеть на твоих девочек. – Рэнди нахмурился, явно заинтригованный порнографическими вкусами Виктора. На весь экран растянулся цифровой фотоальбом: двадцать или тридцать миниатюрных изображений полностью одетых женщин.

– Это не то, что ты думаешь, – сказал Виктор.

Тогда он рассказал Рэнди про «Зал позора».

– Каждая из них – хладнокровная убийца. Я хочу, чтобы весь мир узнал, что у них на уме.

Рэнди прикрыл один глаз, как будто обдумывая его слова. Казалось, он был искренне озадачен.

– Зачем?

– В смысле – «зачем»? – Виктор почувствовал, что у него начинает гореть лицо, что он теряет терпение. – А что, если бы кто-то из них носил твоего ребенка?

Рэнди округлил глаза.

– Это не мои! – В его голосе звучало негодование, праведный гнев ложно обвиненного. – Я не шучу, Виктор. Я пальцем не трогал ни одну их этих девчонок!

– Я этого и не говорил. Я сказал «что, если бы». Что, если бы это был твой ребенок?

Рэнди выглядел сбитым с толку.

– Да как так-то?

– Забудь. Суть не в этом. – Виктор аккуратно положил оружие на стол. – Суть в том, что на кону невинные жизни. Эти шлюхи собираются убить своих драгоценных малышей.

– А это шлюшки?

Рэнди уставился в экран с новообретенным интересом.

– Они собираются убить своих драгоценных малышей, – повторил Виктор для пущего эффекта. – Надо полагать, тебя это устраивает.

– Меня это не касается. – Рэнди поднялся с кресла. – Я пойду готовить ужин.

Виктор уселся в кресло, неприятно нагретое чужой задницей. Не торопясь открыл почту, растягивая предвкушение. Проверка почты стала его единственным источником удовольствия, самым волнительным моментом всего дня. Вся остальная жизнь все больше и больше походила на способ убить время; чувство, знакомое ему по временам, когда он пил. Он ждал новых фотографий так же, как когда-то ждал восьми часов, чтобы припарковать грузовик на ночь, вытянуться в кабине с бутылкой «Джека Дэниелса» и счастливо напиться.

Он взглянул на часы. Было почти четыре часа дня, многообещающее время: его сержанты с западного побережья уже проснулись, а сержанты с восточного заканчивали свой день. В четыре пополудни у него уже могли быть снимки из Сан-Диего, или из Канзас-сити, или из Атланты. У него могли быть снимки откуда угодно.

Но не сегодня.

Во входящих было полно всякого мусора: рассылки от онлайн-аптек, торгующих стероидами, обезболивающими и мексиканской виагрой, одинокие датские девственницы, ищущие онлайн-общения. У него в ящике не оказалось ничего примечательного, не считая письма от Энтони.

Виктор раздраженно кликнул по ссылке, еще не осознавая, что все вот-вот изменится.

НА ВИДЕО БЫСТРО ПАДАЛ СНЕГ. Шум дороги, где-то вдалеке гудел клаксон. Казалось, камера не понимала, на чем ей фокусироваться. Первые несколько секунд представляли собой лишь мешанину спин и ног. В конце концов объектив поймал маленькую темноволосую фигуру в (ну надо же!) дутом пуховике.

«Ну ради всего святого», – подумал Виктор.