Улица милосердия

Он дошел до тату-салона. Коннор сидел за столом и листал журнал. Томми увидел его сквозь оконное стекло: тощие руки, впалая грудь, узловатые плечи, торчащие под футболкой. На вид он был не старше сына Тимми, но при этом обладал удивительным талантом. Последними двадцатью четырьмя часами своей жизни, со всем их волшебством, он был обязан Коннору. Ему обломилось благодаря машинке Коннора. Как именно это случилось, оставалось для Тимми загадкой. Снять футболку казалось ему абсолютно естественным, даже вынужденным действием. Он даже живот не втянул.

Многие часы в кресле Коннора, сотни долларов, бесчисленные пакетики травы – теперь Тимми понимал, зачем это все. Все это было ради того, чтобы кто-нибудь прочел его, всю его историю, написанную у него на коже.

Он придирчиво изучил свою спину в зеркале.

– У меня есть идея, – сказал Тимми. – Там найдется место для фигуры человека?

Конечно, он бежал впереди паровоза, но ничего не мог с собой поделать. Потом, если все выгорит, можно будет добавить ее имя.

– Это бессмысленно, – сказал Луис.

Они сидели плечом к плечу в его комнатке и смотрели записи с камер наблюдения. Клаудия пожалела, что не зашла домой помыться. Она приехала на работу прямиком от Тимми, во вчерашней одежде, и от нее, скорее всего, несло сексом и травой.

Комнатка охраны была крошечной. Одну стену полностью занимали экраны. Клиника с шести разных ракурсов: приемная, ресепшен, длинный коридор, ведущий в смотровые, главный и черный входы и тротуар перед зданием. На столе рядом с компьютером Луиса стоял ноутбук Клаудии, в браузере был открыт «Зал позора».

– У меня уже глаза в кучку, – сказал Луис. – Надо отдохнуть.

– Еще десять минут, – сказала Клаудия.

Видео с камер было зернистым, расплывчатым. Для экономии времени они смотрели записи в четырехкратном ускорении. Даже в таком концентрированном виде действия там было немного. Наблюдать за протестующими было невероятно скучно. Клаудия подумала о Пухляше, который приходил к клинике каждое утро, чтобы не делать вообще ничего. Как он это выносил? Что именно заставляло его возвращаться снова и снова?

Луис подался вперед и завозился с ноутбуком. Они молча наблюдали, как на экране одна за другой появлялись женщины.

– Знаешь, что странно? – сказал он.

– Всё?

– Ну, да. Но… – Он замялся. – Они все белые.

Клаудия захлопала глазами. По правде говоря, она этого даже не заметила. Для нее это был момент просветления: ей открылась ограниченность ее собственного взгляда, примитивная точка зрения. Чего еще она не заметила?

Луис вгляделся в экран.

– Воу, что он делает?

– Кто?

– Вон тот парень сзади. – Он остановил запись и перемотал на несколько секунд. На экране ко входу в клинику рывками двигалась маленькая женская фигура.

– Так, теперь смотри на того парня. – Луис ткнул пальцем в левый нижний угол экрана, где на периферии толпы топталась мужская фигура. Он стоял, как-то странно выставив локти, руки на уровне груди. Казалось, он что-то держит.

– Он снимает, – сказал Луис.

Они еще раз перемотали запись и включили замедленный режим. Кадр за кадром женская фигура в черных легинсах и массивных ботинках прокладывала себе путь к дверям.

– Погоди-ка, я ее знаю, – сказала Клаудия, прищурившись. – Вроде. Мне кажется, это одна из моих пациенток. – Как только она это сказала, сразу же засомневалась. Изображение было зернистое, разрешение невысокое. – Можешь приблизить ее лицо?

Луис приблизил. Картинка расплылась еще сильнее, но Клаудии удалось разглядеть мерцающую точку – сверкающий камень над верхней губой девушки.

– Это Шэннон, – сказала она. Сердце колотилось как сумасшедшее. – Это про нее я тебе говорила тогда в баре. Она сказала, что какой-то парень ее сфотографировал, но я ей не поверила.

Они остановили и перемотали запись еще раз. На подрагивающих кадрах Шэннон шаг за шагом приближалась к дверям. Ей навстречу из нижнего левого угла экрана двигался фотограф – белый мужчина в пуховике, бейсболке «Рэд cокс» с телефоном в руках.

– Можешь еще приблизить? – спросила Клаудия.

– Не-а, это максимум.

Она прищурилась. Мужчина был моложе Пухляша, немного выше ростом, но одет в точности так же. Он поднял телефон на уровень груди всего на секунду. После этого прикрыл лицо рукой, быстро огляделся и вышел из кадра.

– Ты видел? – Она ткнула в экран. – Он спрятал лицо!

Она почувствовала удовлетворение и какой-то странный восторг. Он намеренно избегал камер видеонаблюдения. Для Клаудии это было равносильно признанию вины.

Но триумф длился недолго. Что они в итоге выяснили? У фотографа не было никаких особых примет: белый парень в бейсболке «Рэд cокс» – самый бостонский фенотип из всех возможных. Да она пятьдесят раз на дню видела этого парня.

– Теперь мы знаем, кого искать, – сказал Луис. – Когда он появится в следующий раз, я его встречу.