Улица отчаяния

– И т-ты т-тоже… пока, – сказал я. Глен Уэбб ушел в радужную, освещенную косым солнцем морось. Я стоял и пытался привести свои мысли хоть в какой-нибудь порядок. Затем я побрел к Гилмор-стрит, по блестящему тротуару, под медленно меркнущим небом, размышляя, действительно ли я такой идиот, что действительно сделаю то, что я задумал сделать.

На столике перед Макканном стояли почти еще не початые «половина и половина».

– Мать твою, да это же сам Билл Хейли! – возопил он, вскакивая на ноги, когда я появился на пороге «Грифона». – Хочешь выпить?

– Сам ты Билл Хейли, – фыркнул я. – Пинту крепкого.

– Белла, дорогуша, пинту наилучшего, какое только у тебя есть, крепкого пива для Зиппи Стардаста,[86] – крикнул Макканн; я не стал выяснять, нарочно он ошибся или нечаянно. – Хорошо выглядишь, – повернулся он ко мне. – Морда вполне довольная. – Его собственная башка выглядела далеко не эстетично, но я видал ее и в куда худшем состоянии.

– Давай сядем и посидим немного спокойно, – сказал я.

Макканн взглянул на меня с не совсем понятным выражением.

– Как там твое обследование? – спросил я, когда мы расположились за столиком.

– Все в полном порядке. К слову, они меня и об этом спросили. – Макканн указал на свою поувеченную голову.

– И чего же ты им наплел?

– Сказал, что моя жена упала с лестницы.

– Жена упала с лестницы. – (Он к тому же еще и вдовец.)

– Да, – подмигнул Макканн, – и прямо на меня.

– Понятно, – вздохнул я. – А как там Крошка Томми?

– Я нашел его мамашу и папашу, они там и были, у тетки. Можешь себе представить, какое у них настроение. Я дал им этот номер, ну, твоих адвокатов. Они были очень благодарны. В четверг его потащат в суд. Потом, на обратном пути из больницы, я снова туда зашел, и его папаша сказал, твои адвокаты говорят, что, наверное, смогут вытащить его под залог. Ну как, доволен?

– Вполне. Я бы тоже зашел в четверг, но меня в городе не будет, почти наверняка. Я уезжаю, может, и ненадолго, но прямо сегодня. В крайнем случае завтра утром.

– Да? – Макканн вроде и не удивился. – И куда же это ты надумал?

Я глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду.

– В Арисейг.

Бывают случаи, когда ты не можешь поступать ответственно, не можешь вести себя как взрослый, разумный человек, ты просто вынужден делать то, что тебе вдруг взбрендило. В подобных случаях плохие люди становятся убийцами, хорошие – героями, а мы, остальные, делаем что-нибудь такое, что выглядим в конечном итоге полными идиотами. Но кого и когда это останавливало?

Я вернулся поездом на Центральный вокзал, не обнаружил на остановке ни одного автобуса-челнока, прикинул, что в очереди за такси придется стоять по меньшей мере минут десять, и пошел на Куин-стрит пешком, благо идти там всего ничего, четверть мили. Оказалось, что по вторникам есть всего два поезда на Арисейг, и второй из них – 16.50 до Маллейга – ушел ровно пять минут назад. Я смотрел на опустевшую платформу и кипел от возмущения.

Затем я малость поутих и попытался рассуждать рационально, насколько это было возможно в моем тогдашнем состоянии. Хочешь сделать глупость, так уж хотя бы не делай ее по-глупому. Я должен был повидать Макканна. Я договорился с ним о встрече, и он должен узнать, как там дела у Томми, я же так ничего и не знаю. Да и не только Макканн, у меня были и другие дела.

Я пошел смотреть, когда будет следующий поезд. Завтра в 5.50, без десяти шесть утра. И не какой-нибудь там, а лондонский спальный, вона как. Я купил билет с плацкартой (первый класс, от старых привычек враз не отвыкнешь). Прибытие в Арисейг – в 11.18. Купил на вокзале дешевые электронные часы и сразу поставил будильник на пять. Это ж когда-то будет, это же ждать и ждать. У меня было кошмарное чувство, что за это время я успею себя переубедить.

Нет уж, милейший, начал, так не увиливай…

Я бегом помчался к «Макрею, Фитчу и Уоррену», попросил секретаршу позвонить в «Гриф» и сказать, что я буду там через полчаса, и поймал Дугласа буквально на выходе из конторы.

– Как вы сказали, мистер Уэйр? – спросил Дуглас, когда я объяснил ему, что я намерен сделать; его лицо заметно побледнело.

– Все предельно просто, – сказал я, все еще не в силах отдышаться после пробежки. – Достанем мое завещание и напишем по его образцу, в пять минут уложимся.

Не в пять, конечно, а в двадцать, и мистер Дуглас малость хмурился, когда мы подошли к «находясь в здравом уме», но дело было сделано.

– Я практически уверен, мистер Уэйр, – сказал Дуглас, – что вы еще пожалеете об этом своем… – он подчеркнул вескость сказанного, медленно сняв с носа очки, – опрометчивом решении.

– Я тоже уверен, – согласился я, чувствуя себя напыщенным идиотом, – но иначе было нельзя.

Дуглас обреченно вздохнул. Сперва он вообще отказывался принимать в этом какое-либо участие (ссылаясь на мое «возбужденное состояние»), но мы сошлись на том, что датировали документ завтрашним днем, чтобы у меня было время передумать. Я поставил свою подпись, поймал такси и поехал в «Гриф».

– Че-го? – спросил Макканн.