Улица роз

Как же правдивы ее слова! Он так много лет питался как придется, и теперь еда Оливии была настоящим наслаждением. Пусть он и наслаждался ее едой, но приехал, чтобы увидеть ее. Именно с ней он хотел быть и ее любил. Но Джек не сказал ей о своих чувствах. Для мужчины, который работает со словами, Джек понимал, что крайне неадекватен в выражении своих эмоций. Когда дело касалось политической дискуссии или нравственного спора, он мог выражать свои мысли прямо и четко. Но чувства…

— Ты выглядишь озабоченным, — пробормотала Оливия, снимая садовые перчатки.

Джек пожал плечами, когда последовал за ней по ступеням к заднему крыльцу. Именно там она держала все свои садовые инструменты. Потом они отправились на кухню.

— Задумался над чем-нибудь особым?

— Нет, — ответил Джек и понял, что говорит слишком быстро.

Оливия минуту внимательно изучала его, пока мыла руки. Вытерев их, она открыла холодильник и вытащила большой пучок салата.

— Я могу чем-нибудь помочь? — поинтересовался Джек, чувствуя себя ненужным.

Он хотел рассказать ей о своих чувствах, но боялся, что подобное заявление станет неуместным.

— Сейчас ничем, спасибо, — ответила Оливия.

Джек прошел в гостиную, но все равно не мог оставаться на месте. Он начал ходить по комнате, мысли роились в голове, а руки машинально чего-нибудь касались. Потребность в алкоголе нахлынула на него. Это случалось время от времени, хотя после одиннадцати лет воздержания такие случаи были редки. Ему необходимо посетить встречу с товарищами по несчастью.

— Оливия, — сказал Джек, и его голос звучал куда более обеспокоенно, нежели он хотел этого. — Я не могу остаться.

— Не можешь? — Оливия встала в дверном проеме, который вел из кухни в гостиную.

Она выглядела озадаченной.

— Я должен быть в другом месте… Прости, я просто забыл. Нет, не забыл, мне необходимо посетить встречу. Ты ведь не возражаешь?

— Встречу? А, ты имеешь в виду собрание анонимных алкоголиков. — Оливия вошла в комнату. — Все в порядке?

— Не знаю, но думаю — да. Извини, но встречи помогают мне прочистить голову и избавиться от отвратительных мыслей.

— Теперь у тебя какие-то негативные мысли?

— Нет, я просто подумал, как вкусно холодное пиво.

Поэтому встреча будет лучшим для меня местом. В центре проходит собрание, которое я порой посещаю. Оно начинается через пятнадцать минут.

— Тогда иди, — убежденно сказала Оливия.

Джек уже был на полпути к двери.

— Спасибо за понимание.

— Джек? — Он услышал, как Оливия позвала его, и остановился, положив ладонь на ручку. — Ты позвонишь позже?

— Конечно.

Глава 16

Несмотря на стремление вычеркнуть Джона из своей жизни, Мэрилин было интересно, как складывается его судьба. Это было нездоровое любопытство, но крайне настойчивое. Она считала, что это по большей части объясняется его талантом. К счастью, Мэрилин не сталкивалась с ним после неприятного инцидента перед Рождеством. Да она ничего и не слышала о нем с тех пор, и была благодарна, но при этом чувствовала разочарование, которое абсолютно сбивало с толку.

Теперь его работы выставлялись в галерее «Бернард», расположенной в центре Сиэтла в районе Пайонир-сквер. Джон действительно заслуживал более широкой аудитории. Но правда заключалась в том, что она скучала по ею нечастым визитам. Она скучала по разговорам, но больше всего ей не хватало его снимков. Его талант был немаловажной вещью. Узнав, что работы Джона выставляются в Сиэтле, Мэрилин решила посетить открытие выставки. Она не боялась встретить там Джона. Опыт научил ее, что он избегает подобных мероприятий, заявляя, что претенциозность не просто невыносима, а еще и будит в нем дурные инстинкты. Он как-то сказал Мэрилин, что комментарии по поводу его «метода анализа явлений природы» или его «умения запечатлеть то, чего не существует» вызывали у него желание прыгать, как обезьяна, и издавать подобные ей звуки.

В воскресенье был День матери, и Мэрилин решила потворствовать своим желаниям. Утро она провела со своей матерью — отвела Грейс в морской ресторан в бухте. В редкий для нее момент сентиментальности Мэрилин сказала себе, что будет такой же хорошей матерью своему ребенку, какой для нее была Грейс. Перед отъездом на пароме Мэрилин заехала к Келли и отдала ей подарок.

Приехав в галерею, она обнаружила, что шоу уже в самом разгаре. Мэрилин надела свободное черное платье и нитку белого жемчуга, благодаря чему, по собственному мнению, выглядела достаточно элегантно. Вскоре Мэрилин уже держала в руке бокал, наполненный яблочным соком, и медленно бродила, осматривая работы Джона.

Она увидела и самого мистера Бернарда — хозяина галереи, — он стоял перед фотографиями Джона. Мужчина разговаривал с супружеской парой среднего возраста, посетители, очевидно, были в восторге от одной из фотографий Джона.

— Мистер Бауман затворник, — говорил владелец галереи. — Я пытался убедить его посетить сегодняшнее мероприятие, но, к сожалению, он отказался.