Улица Венеалме

– На талии завязывают, перед передачей. Это делает мать, но придётся тебе.

Аяна шла, на ходу жуя лепёшку, к конюшне Перулла.

– На, золотой мой. – Она оторвала край без начинки и протянула гнедому. – Я с тобой тоже всеми радостями жизни буду делиться. Ты мой красавец, мой хороший.

Ташта тянулся ласкаться, и она почесала его между ушей и поцеловала в бархатный нос с торчащими во все стороны длинными усами.

Сад жужжал обычной жизнью, большие мухи с полосками, изображавшие пчёл, зависали в воздухе, чтобы вдруг резко сдвинуться и зависнуть на несколько ладоней дальше от прежнего места. Из травы вылетали мелкие прозрачные комарики, а дорожка шуршала камнями под синими туфлями, и прохлада скользила по плечам, как халат с танцующими журавлями.

Гелиэр сидела у зеркала, вцепившись в свой столик, и сосредоточенно тревожилась.

– А что если... – обернулась она к Аяне.

– Нет, – сказала Аяна и захлопнула дверь. – Гели, почему твои родственники не приехали? Мне рассказали, что вся семья провожает до порога.

– Нас ведь мало осталось, – грустно сказала Гелиэр. – Дядя, он глава рода, его жена и один сын. И мы с отцом. Тут много где так. Роды вырождаются. Дядя в разъездах, наверное, не успел приехать.

– Ну, в роду Атар вроде ничего так народу, – бодро сказала Аяна. – Когда будешь выдавать замуж и женить своих детей, будет повеселее.

Гелиэр кивнула, слегка смущаясь.

– Ладно. Мы вчера до скрипа отмыли тебя, сегодня будем наряжать. Знаешь, у меня идея. Сиди тут.

Балясины ритмично мелькали, как столовые приборы на чистой отутюженной скатерти, разложенные и выровненные по реечке к началу званого ужина.

– Видана, Саорин, Луси! Ланта, где Луси?

– В кладовку пошла за щёткой для бутылок.

Аяна радостно метнулась в кладовку и распахнула дверь.

– О... Простите...

Всклокоченный Лерт заметался, пытаясь прикрыть собой Луси, но Аяна замахала руками.

– Тихо, тихо! Успокойся! Клянусь молчать! Гватре не болтает!

Она прикрыла за собой дверь, хихикая, и вернулась на кухню.

– Нашла её? – спросила Видана.

– Да. Она там... Ищет. Ладно. Видана, Бетилла свободна? Саорин, пойдёмте! Только вымойте руки.

Гелиэр сидела на постели с печальными глазами, и Саорин с Аяной расчёсывали её волосы с двух сторон.

Видана тянула заунывную песню, в которой многократно повторялись слова о печали и грусти, о расставании и тоске, и Бетилла плакала, подпевая.

– Вот теперь это похоже на свадьбу, – одобрительно кивнула Саорин с мокрыми глазами. – Только прекрати этот неуместный смех! Это неприлично! И переоденься в лучшее!

– Я не могу, – стонала Аяна, терзая шнуровку лучшего платья. – Я думала, что смогу, но это, наверное, от беспокойства.

– Ладно. Всё равно никто не увидит. В повозке можно уже и посмеяться.

– Хорошо, – хихикала Аяна. – Простите. Видите, почему я вас позвала? Я не справляюсь сама.

В дверь постучали, и Аяна бросила щётку на кровать, подбежала и высунулась наружу.

– Там прислали необходимое от Атар, – сказала Луси. – Спасибо, Аяна.

– Не за что. Что прислали?

– Ну, вуаль и прочее. Я могу принести?

– Конечно.

Аяна вернулась в комнату и села за столик.

– Там принесли какие-то предметы. Вуаль и ещё что-то.

Гелиэр порывисто встала.

– Пора. Надо собираться.

– Свадьбу полностью оплачивает Атар, – шепнула Саорин. – Платье, туфли, вуаль, украшения.

– А где лента? Её они тоже присылают?

– Непорочности? Нет, это с нашей стороны. А, я не принесла. Сейчас.

Гелиэр стояла в одной сорочке, то розовея, то бледнея.

– Кирья, ты просто красавица, – ворковала Саорин, роняя слёзы. – Когда-нибудь, может, и у меня наступит такой счастливый день!

– Наступит, – всхлипнула Видана. – Кирья, счастья тебе.

Аяна стояла и смотрела на красную ленту в своих ладонях, потом подняла глаза на Гелиэр.

– Ты меня упаковываешь, как подарок, – сказала та, и на глазах показались слёзы. – Я постараюсь быть счастлива, Аяна. Саорин, Видана, спасибо вам!

Аяна подошла к ней и опоясала лентой.

– Тут какие-то особые узлы? – спросила она. – Или...

– Просто скользящий. В старые времена, говорят, надо было её рвать, – сказала Бетилла.

– Но она же руки порежет.

– Наверное, поэтому и отказались от обычая, – подмигнула Видана.

Аяна завязала скользящий узел и кончиками пальцев разгладила края ленты.

– Спасибо, – одними губами прошептала Гелиэр.

Аяна вздохнула, глядя ей в лицо, потом шагнула ещё ближе и обняла, прижимая её лицо к своему плечу.

– Я так счастлива за тебя! – сказала она, и, наконец, совершенно честно расплакалась.

4. Между мирами

Кирья Эрке Гелиэр сидела на кровати в своей комнате, упакованная в алое платье, расшитое золотом, и алые туфельки, а на запястьях сияли новые золотые браслеты.

– Погоди! Ты ей так голову проткнёшь! – шипела Бетилла. – Это не сюда!

– Зачем вообще эта вуаль? – шёпотом возмущалась Аяна. – Она не держится!

– Там музыка, вы слышите? – встревоженно повернула голову Саорин.

– Приехали, – сказала Гелиэр. – Всё.

– Несите покрывало! Аяна, отдай шпильки! Быстро!

– Да не суетись ты, они только у ворот!