Улица Венеалме

Аяна метнулась наружу, в общую комнату, и успела увидеть, как в дом по лестнице заходят нарядные люди, а на дорожке останавливается повозка, похожая на красную птичью клетку вроде тех, в которых перевозили голубей, но расписанную золотой вязью арнайских букв.

– Они идут, – влетела она обратно в комнату. – Их там человек восемь.

Гелиэр встала и показала рукой на кресло, на котором лежало большое белое расшитое покрывало.

– Только разверни его в повозке, чтобы не взопреть, – прошептала Аяна, заворачивая её. – Не начинай мне тут про терпение. Представь, если ты вспотеешь!

Гелиэр смотрела на неё через вуаль, закреплённую в причёске надо лбом так, что черты её лица лишь угадывались за нежной, но почти непрозрачной тканью, расшитой сверкающими золотистыми бусинами и золотой канителью.

– Хорошо, – прошептала она.

Дверь без стука открылась, и в комнату шагнул кир Эрке Алман, с лёгким смятением на лице и тяжёлым запахом хмельного.

– Кир Алман! – прошептала с укором Аяна, отпрыгивая к столику. – Вот!

Она молниеносно приложила палец к горлышку флакона духов, потом ткнула кира Эрке в шею.

– Всё. Всё.

Руки дрожали. Гелиэр стояла, тоже дрожа, под красной вуалью, придерживая белое расшитое покрывало, и отец встал справа от неё, а Аяна заняла место по левую руку.

Дверь открылась.

Мират стоял на пороге в белом костюме, таком белом, каким бывает лишь свежевыпавший снег ранним ярким утром в середине зимы. Он смотрел на Гелиэр не отрываясь, пытаясь вглядеться в её лицо сквозь вуаль, и она задрожала, мелко дыша. Аяна хотела было взять её за руку, но кирья была закутана в покрывало.

Кир Эрке сделал шаг, увлекая Гелиэр вперёд, и Аяна тоже шагнула.

– Благословим союз родов Эрке и Атар, – сказал Мират, немного бледный, но бодрый и решительный. – Я пришёл, чтобы забрать дочь рода Эрке. Отдашь ли ты её в мой род, кир Эрке Алман?

Его голос звенел взволнованно, а частое дыхание выдавало крайнюю степень волнения, и Аяна пожалела, что не подсказала ему ничего про каприфоль.

– С благословениями и добрыми напутствиями передаю её в род Атар, – немного хрипло сказал Алман, благоухая розами, на которых случайно раздавили жука.

– Свидетельствуете ли о добровольной передаче? – повернулся Мират к стоявшим сзади.

– Свидетельствуем, – хором ответили те.

Аяне показалось, что Мират хотел шагнуть к Гелиэр, но одёрнул себя.

– Согласия и свидетельства получены, – сказал один из стоящих сзади. – Оставим род оплакать покинувшую их невесту.

– Оставим, – кивнул Мират, не сводя тревожных глаз с Гелиэр и будто боясь поверить в то, что всё происходит наяву.

Он шагнул за порог, слегка наступив на ногу одному из сопровождающих, а потом, судя по звукам, немного запнулся на лестнице.

– Капойо, что с тобой? – изумлённо повернулся к Аяне кир Эрке.

– Нет, только не снова, – прошептала Гелиэр. – Аяна, тебе надо плакать! Плакать! Рыдай! Перестань смеяться!

– Я не могу, – пробормотала Аяна, зажимая рот рукой. – Простите! Сейчас!

Саорин смотрела на неё, нахмурив брови, но неожиданно фыркнула, спешно отворачиваясь.

– И ты туда же! – воскликнула Видана. – Простите их, кир Эрке! Простите нас! Мы это от напряжения!

– Возьмите вечерком рума или вина из погреба, – сказал вдруг Алман, пару раз кашлянув в кулак. – И окорок. Погуляйте. Мы все заслужили. А теперь надо сопроводить кирью.

Он смятенно глянул на Аяну, и она кивнула, закусив губы.

Лестница вела их вниз, мимо статуй в нишах, мимо папоротников и больших вьюнов на опорах, прочь из дома Эрке, в прохладу, в печальную музыку, которую на ходу наигрывали музыканты, стоя на дорожке у входа. Алман подвёл дочь к повозке, похожей на птичью клетку, и вдруг обнял.

– Будь счастлива, Гели, – сказал он. – Будь счастлива, милая...

Он посмотрел на Аяну и опустил глаза, потом дал Гелиэр руку и подсадил на подножку повозки.

Аяна повертела головой, пытаясь понять, куда же садиться ей, но тут увидела Арчелла, который выглядывал из-за ворот.

– Пс-с! Капойо!

– Я не очень подготовилась, – сказала она, усаживаясь в коляску рядом с ним. – Надо было побольше узнать и подготовиться. Арчелл, когда твой кир вернётся?

Он отодвинул занавеску и смотрел, как повозка Гелиэр со скоростью медленно бредущего человека выезжает из двора Эрке.

– Я откуда знаю? – сказал Арчелл. – На днях должен был. Капойо, я, конечно, благодарен тебе, что вы с братом не дёргали меня лишний раз, но ты ему скажи, что это не я отлынивал, а вы меня не звали.

– Хорошо.

– Где твои вещи?

– Мешок и сумка у входа на женскую половину. Снаружи.

– Ярвилл, там вещи капойо у входа в женскую половину, – сказал Арчелл парню, сидевшему на облучке.

– Понял.

Арчелл откинулся на спинку сиденья, зевнул и вздохнул.

– Эх! Красота! Отдохнул, отоспался! – цыкнул он зубом, потягиваясь, но увидел косой взгляд Аяны. – Ой. Прости. Забылся.

– Ничего. Давно просто тебя не видела.

Коляска слегка качнулась.

– В багажной сетке твои вещи, капойо, – сказал Ярвилл снаружи.

– Ну, поехали тогда. Это надолго. Похороны и то короче. Пришёл гватре, осмотрел, на следующий день обмыли, завернули, отнесли в склеп и – фьюить! Полетела душа в оуран.